Маг и его подначальный за волосы выволокли из кустов двух девиц, сильными пощечинами и пинками привели в сознание ту, что помельче, после чего девушек привязали к дереву. Мелкая сплюнула тягучую слюну вперемешку с кровью на сапог здоровенного наемника и подняла голову. Какого черта! Лилина! Как ее угораздило?!
Просматривая воспоминания дракончика, я зарычал и чуть не подпрыгнул на месте от злости, ярости и ненависти к наемникам. Зеленые разведчики запищали от страха и сорвались с места, реактивными мухами скрывшись среди ветвей деревьев. М-да, «большой и страшный»… Такой большой и такой страшный, что нет никакого желания попасть под его горячую лапу. Это в армии соблюдается неукоснительный принцип — находиться как можно дальше от начальства и как можно ближе к кухне. А как быть в наших условиях, когда начальник является главным раздатчиком вкусностей на кухне?
Пока я пытался составить цельную картинку, просматривая любезно предоставленные мелкими летунами воспоминания, наемные душегубы дорезали раненых гвардейцев, и самый здоровенный перешел к более приятным делам. Время было на исходе. Я подозвал к себе мелкоту и поставил перед ними задачу всей стаей навалиться на мужичка с копьем. Сам же замаскировал ауру, проверил кинжал и скользнул в кусты…
Через две минуты грешные души наемников отправились к точкам посмертного базирования. Вверх или вниз, тут уж не моя епархия. Надеюсь, что вниз, на самые горячие сковородки и острые вилы. Не передать, как мне было тошно…
Родители Лири умерли от моей руки или лапы, тут кому как удобно. Смерть стала для них благом и избавлением от мучений, но кое-кто получил жуткий опыт, научившись отнимать человеческую жизнь, хотя троица изуверов изначально воспринималась мною в образе опасных и жестоких животных, недостойных звания людей. Задавив эмпатию и отгородившись от эмоций ментальным щитом, я убивал без всякого угрызения совести и жалости, прихлопнув мразей, словно комаров или тараканов, временами передергиваясь от приступов брезгливости. Уже позже пришла запоздалая мысль, что раскалывать черепки наемников было лишним. От такого кого угодно стошнит, и съеденная в обед рыба только чудом и растопыренными в отчаянном жесте плавниками удержалась в желудке.
Прихлопнув убивцев, я развернулся к девчатам и чуть было не превратился в живую статую. И было отчего. Пусть кинут в меня камень, если я не мужик. Да-да, высшие силы запихали меня в шкурку огнедышащей твари, но чувство прекрасного они отшибить не смогли, хотя пытались, прикладывали все силы, можно сказать. Кобелиная сущность никуда не делась, несмотря на другую видовую принадлежность. Таки да, в другой жизни и в другом мире в стойку встало бы большинство мужиков. По-прежнему не снимая ментальный щит (не хватало еще заполучить эмпатический шок, окунувшись в гейзер женских эмоций), я зачарованно вытаращился на открывшиеся прелести чуть было не изнасилованной подружки Лилины. Глядя на нее, было отчего впасть в уныние и взгрустнуть о потерянном. У-ух, огонь-девка, в другом теле и в других обстоятельствах я бы с ней покувыркался. Печально… Чтобы не залить слюной землю, похотливый рург захлопнул пасть и подошел к бывшей хозяйке, от которой так знакомо пахло теплом и уютом.
