Ханс читал в гостиной. Он нежно посмотрел на Лору, когда та вошла в комнату.
— Почему ты плачешь? — спросил он. — Поссорилась с Эрмин?
— Я засыпала ее глупыми упреками, — призналась Лора. Подойдя к печке, она стала греть ладони, потирая их друг о друга. — Думаю, мне просто надоела зима. Мы все время вынуждены сидеть в доме, окруженные снегом и холодом.
— Совсем недавно тебе это нравилось…
Лора кивнула. Внезапно она почувствовала, что присутствие Ханса ей неприятно. Официально он жил в ее доме на правах гостя и друга семьи, но пятьдесят оставшихся в Валь-Жальбере жителей с некоторых пор находили столь продолжительное его пребывание здесь неприличным.
— Думаю, я чувствую себя дискомфортно потому, что мы перестали быть в доме одни, Ханс, — сказала она тихо. — Ты больше не спишь рядом, и мне снятся кошмары. Но Эрмин не сможет этого понять. Она была бы шокирована, узнав, что мы спим вместе.
Услышанное удивило пианиста. Он закрыл журнал, который листал, и поправил очки. Ханс чувствовал себя польщенным, и, кроме того, слова Лоры его растрогали.
— Значит, тебе так меня не хватает? — едва слышно спросил он, поглаживая ее по щеке. — Для меня тоже очень мучительно просыпаться и видеть, что тебя нет рядом. Но сегодня я приду к тебе, несмотря ни на что.
— Приходится прятаться, как будто мы делаем что-то плохое, — пожаловалась Лора. — Нам нужно поскорее пожениться, этой же весной!
— Конечно, дорогая! Я с тобой полностью согласен.
Воскресенье, 22 января 1933 года
Стоя у кухонного окна, Эрмин смотрела на проложенную Арманом Маруа дорожку в снегу, надеясь увидеть Тошана. Пятнадцатилетний мальчик с усердием исполнял обязанности «фактотума»[10], как любила говорить Лора. Прежде эту работу делал Селестен, уволенный за то, что стакнулся с Жозефом Маруа. Укачивая на руках сына, молодая женщина вполуха слушала разглагольствования домоправительницы.
— Элизабет и этот ворчун Жозеф вполне могут снова заговорить с мадам о своем сыне, — сказала Мирей, помешивая в кастрюле сливочный соус. — Арман легко справляется с работой, которая по силам взрослому мужчине. Но он еще не взрослый, поэтому мадам не нанимает его по-настоящему, а его родители считают, что он слишком мало получает. Я же полагаю, мадам Лора и так чересчур добра к нему. Она купила этому сорванцу набор инструментов. Признай, Эрмин, он ведь сорванец!
— Я бы сказала, что он не слишком изменился, — ответила та. — Арман всегда был рассеянным, плохо учился в школе. Что он действительно любит — так это мастерить и разбираться, как устроены механические приборы. Видела бы ты, сколько всего мальчик отыскал в окрестностях фабрики! Он ходит туда тайком, с котомкой, и собирает болты и гвозди. Но по своей природе он хороший парень.
