Немного обиженная словами матери, Эрмин расстегнула корсаж и приложила малыша к груди. Тотчас же воцарилась полнейшая тишина.
— Это странно! — сказала Эрмин. — Он должен был бы еще спать. Что-то его разбудило. Прости меня, мамочка, мне просто захотелось немного прогуляться по лесу. Я не подумала, что ты будешь волноваться.
— Сейчас я расстраиваюсь из-за каждой мелочи, — согласно кивнула Лора. — Я почувствовала себя совершенно беспомощной, глядя на нашу плачущую крошку! Шарлотта хотела укачать Жослина, но я его не отдала.
Эрмин промолчала, но про себя подумала, что девочке, скорее всего, удалось бы успокоить младенца.
— Мама, Симон приехал. Мы встретились в лесу, я как раз пела. Для этого я и вышла. Не хотела вас беспокоить.
Лора с обидой посмотрела на дочь.
— Ты сможешь петь, сколько захочешь, если подпишешь контракт с мсье Дюплесси. Ситуация становится гротескной, Эрмин! Господь наделил тебя уникальным даром! Если так пойдет и дальше, твой голос понадобится тебе только для того, чтобы созывать детей к столу, стоя на пороге хижины, затерянной в чаще леса! Я не заговаривала об этом раньше, потому что не хотела тебя расстраивать, однако Тошан не имеет права портить тебе жизнь!
— Но он ее совсем не портит! — возразила молодая женщина.
— Ну-ну! Для начала, зачем ему понадобилась работа, которая заставляет его жить вдалеке от тебя и Мукки? Он мог бы заняться чем-то полезным и здесь.
Эрмин поморщилась, отметив про себя, что мать назвала ее малыша Мукки, а не Жослин. С некоторых пор Лора перестала произносить вслух имя бывшего супруга.
— Что с тобой, мама? — воскликнула молодая женщина. — За последние пару недель ты сильно переменилась. Говори что угодно, только не обвиняй Тошана в том, что он мешает мне петь. На первых порах ты относилась к нему очень хорошо, но теперь мне кажется, что ты терпеть не можешь моего мужа!
Лора молча вышла из комнаты. В коридоре она разрыдалась. Женщина тщательно скрывала от дочери истинную причину своих терзаний.
«Я не могу рассказать Эрмин, что со мной происходит! — испуганно думала она, спускаясь по лестнице. — Оказавшись в объятиях Ханса, я думаю о Жослине, мне кажется, что он смотрит на нас с небес. И теперь я жалею, что мальчика назвали его именем. Если кто-то произносит его вслух, меня оторопь берет. Господи, а ведь я так радовалась предстоящей свадьбе с Хансом, радовалась, что приехали Эрмин с Тошаном! А теперь все пошло кувырком! Думаю, мне бы стало легче, если бы я куда-нибудь уехала, хотя бы на время. Этим летом мы поедем в Квебек, чего бы это ни стоило. Мне нужно развлечься, посмотреть на людей».
