— Спасибо, мистер Пул, — сказал он медленно и очень отчетливо.
Пул козырнул в ответ, но его простодушное лицо ничего не выразило. Хорнблауэр пошел дальше — заинтригованный и даже довольный, что его вопрос остался без ответа. Это ненадолго отвлекло его от мучительных укоров совести.
Полученный урок тревожил его все лето. Если б не муки совести, в эти золотые месяцы блокада Бреста была бы для «Отчаянного» и Хорнблауэра увеселительной прогулкой по морю, хотя прогулкой и жутковатой. Некие светские богословы выдвинули теорию, согласно которой грешники в аду вынуждены бесконечно повторять грехи, совершенные ими при жизни, к бесконечной скуке и пресыщению. Так и Хорнблауэр провел эти приятные месяцы, занимаясь приятными делами, пока не почувствовал, что сыт ими по горло. День за днем, ночь за ночью в продолжении самого чудесного лета, какое знало человечество, «Отчаянный» курсировал на подступах к Бресту. Он приближался к Гулю в конце прилива и осторожно отходил в безопасность к концу отлива. Он подсчитывал численность французского флота и докладывал результаты наблюдений адмиралу Паркеру. Он дрейфовал по спокойному морю под слабым ветерком. Когда ветер дул с запада, он отходил подальше от подветренного берега; когда ветер дул с востока, лавировал обратно, чтоб сторожить засевших в логове французов.
Это были месяцы страшной опасности для Англии, когда Grand Armee, великая двухсоттысячная армия французов стояла в тридцати милях от кентского побережья, но для «Отчаянного» эти месяцы были спокойными, хотя и протекали вблизи неприятельских батарей. Иногда спокойствие нарушали каботажные суда, пытавшиеся прорвать блокаду, иногда налетали шквалы, и надо было брать марсели в рифы. Бывали ночные встречи с рыбачьими судами, беседы с бретонскими капитанами за стаканчиком рома, покупка омаров, крабов и сардин — и последнего декрета «Inscription Maritime» или недельной давности «Монитора».
Хорнблауэр видел в подзорную трубу, как муравьями ползают рабочие, восстанавливая взорванные батареи. Недели три он наблюдал, как возводят леса на Пти Мину. Потом три дня подряд медленно поднимали новую мачту для семафора. В последующие дни укрепили горизонтальные и вертикальные крылья; к концу лета они снова заработали, докладывая о передвижениях блокадной эскадры.
Да, много пользы будет от этого французам, засевшим на Брестском рейде. Безделье и подавленность неизбежно скажутся на них. Пусть медленно растет число судов, готовых к выходу в море, пусть медленно набирается на них команда, но с каждым днем баланс сил все больше и больше смещается в пользу британцев, постоянно тренирующихся на море, получающих морем дань со всего мира.
