Ситуация осложнялась тем, что некоторые из них после окончания МГИМО если и бывали за границей, то лишь в краткосрочных, не более месяца, командировках. А этот новенький, надо же! Поработав недолго в Комитете молодёжных организаций при ЦК ВЛКСМ, уехал на целых три года в Колумбию…
Действительно, рослый красавец о тридцати четырех годах, неженатый, без роду и племени, был инородным телом в коллективе, куда люди попадали лишь благодаря своим родственным связям в верхних эшелонах власти. И хотя за душой у них ничего не было, но за спиной кто-то стоял… Очень влиятельный!
Первоначальная притирка характеров с коллегами кончилась не в пользу Александра Огородника. Возможно, виной тому были его самоуверенная надменность и снисходительно-покровительственное отношение к окружающим.
Когда кто-нибудь из них обращался к нему с рабочим вопросом, у него во взгляде уже горел немой укор:
«Ну что ж ты, даже этого не знаешь… Впрочем, а можно ли от тебя вообще чего-нибудь путного ожидать? Ты не только плывёшь по течению, тебе ещё и в спину дует попутный ветер — твоё знатное происхождение и связи!»
Словом, вскоре Огородником овладело чувство стадного одиночества.
Спасение от ненавистного коллектива он находил только в своей борьбе на два фронта и, как это ни покажется странным, в общении в ходе конспиративных встреч со своим куратором из Комитета, полковником Н-ским, которому был передан на связь по возвращении из Колумбии.
Последний втайне благоволил к своему подопечному.
В «Стахановце» его прежде всего привлекал темперамент авантюриста, безоглядная дерзость провинциала, покорившего столицу, быстрота в мыслях и движениях и отчаянно продувной вид. Хотя полковник нисколько не сомневался, что его агент — один из тех, что торопятся жить, да так, чтобы, высосав весь сок из апельсина, оставить корки для неудачников…
Где-то в глубине души полковник даже завидовал умению агента держать себя на людях и одеваться.
Действительно, Огородник, весь трещавший от модности, победоносный и важный, выгодно отличался от других агентов, которые были на связи у Н-ского, как выделяется райская птица на сером утином дворе.
Лишённый природного вкуса и не разбиравшийся в цветовой гамме галстуков, платков и вообще тканей, Н-ский нередко прибегал к совету и помощи своего агента, чтобы выбрать какую-нибудь вещицу в подарок своей жене или дочерям.
Однако по прошествии нескольких месяцев увлечение Н-ского своим новым агентом изменилось диаметральным образом — он стал трезвее воспринимать его, а со временем стал даже осторожничать в общении с ним.
