Например, в одной из инструкций автор под большим секретом наставлял оперативников, что в целях конспирации вражеский агент не будет звонить со своего служебного телефона, чтобы передать секретные сведения противнику, а обязательно воспользуется телефоном-автоматом.
И вот это «божественное откровение» долгие годы являлось для советских контрразведчиков одним из основополагающих признаков, который якобы свидетельствует о принадлежности должностного лица к агентуре противника!
Тот факт, что какой-то чиновник покинул свой рабочий кабинет и направился к ближайшей будке телефона-автомата, чтобы назначить вечернюю «стрелку» своей интимной подруге, по всей видимости, даже в голову не приходил составителю инструкции.
Нет, головы докторов и кандидатов от контрразведки должны думать не об интиме, избави Бог, — только о благе народном и безопасности Отчизны.
Складывалось впечатление, что профессоры-чекисты не в силах устоять перед искушением взять какой-то признак и утюжить его взад-вперёд, что приводило к бесконечности зеркальных отражений…
Словом, то, что подавалось как яркое научное открытие теоретиков от контрразведки, давно уже было известно всем дворовым сплетницам и квартальным анонимщикам, являясь нормой их повседневной деятельности…
* * *
Американские спецслужбы, между тем, не тратя время на псевдонаучные исследования и накопление иллюзорных признаков, снабдили своих секретных помощников, действовавших на территории СССР, радиоэлектронными средствами связи, способными в течение 2—3-х секунд передать информацию в объёме одной страницы убористого машинописного текста на расстояние свыше 500 метров (так называемый «радиовыстрел»).
Правда, несмотря на все достижения технического прогресса, пронизавшего суть взаимоотношений спецслужб со своими секретными помощниками, при всём том оставалось одно большое «НО». Например, изопродукцию, отснятые микрофотоплёнки, тогда ещё не научились передавать, минуя тайники. Так что к ним время от времени вынуждены были прибегать и агенты, и их операторы.
Кроме того, деньги агенту по почте не пошлёшь, значит, опять тайники! Вот на них-то, проклятых, «Тригон» и погорел. А дело начиналось так.
С первого дня работы в управлении общих международных проблем Министерства иностранных дел СССР Александр Огородник почувствовал, что пришёлся не ко двору.
Он, сумевший пробиться на верхний этаж внешнеполитической синекуры благодаря блестящему знанию испанского и английского языков, своей работоспособности и умению вовремя подсказать оригинальную идею начальству, да так ловко и корректно, что оно сразу выдавало её наверх в качестве собственных умозаключений, не мог не вызывать зависти у сослуживцев.
