— Ну, может, тогда Валерий Чкалов? — робко спросил Александр, совсем сбитый с толку напористостью «особняка».
— У меня уже есть три «Чкаловых» в полку… По наследству достались, черт бы их побрал, путаница сплошная… Слушай, давай я тебе сам псевдоним предложу, а? Ну вот, к примеру, «Стахановец»… Ну чем плохой псевдоним?
Ну вот и славно… — Матрёшкин вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб и стал расстёгивать китель. Вдруг, что-то вспомнив, вскочил на ноги и скомандовал:
— Рядовой Огород… Отставить! Товарищ секретный агент «Стахановец», марш в угол!
— В какой? — почувствовав неладное, едва слышно выдохнул Александр.
— В какой-какой?! В тот, где полковое знамя стоит…
— Зачем? — у Александра от страха ноги стали ватными.
— Зачем-зачем… Знамя целовать, вот зачем!
Александр на полусогнутых ногах добрёл до знамени и, делая вид, что целует полковую святыню, вытер пропылённой тканью взмокшее от пота лицо…
— Поцеловал? — раздался голос Матрёшкина из глубины Красного уголка. — Иди садись, пиши подписку в том, что обязуешься не разглашать… Никаких обстоятельств, понял?! И смотри мне, псевдоним береги как зеницу ока! Чтоб ни одна живая душа не прознала, что ты, рядовой Огородник, и «Стахановец» это одно и то же лицо…
Всё, свободен! Когда понадобишься, я тебя найду… Про патроны не забудь, понял?..
Когда за Александром закрылась дверь, замполит с мольбой во взгляде обратился к Матрёшкину:
— Иван Иваныч, может, хватит на сегодня? Первый час ночи уже…
— Я хоть и не подполковник, как ты, а капитан, но чувство ответственности у меня повыше твоего! — Матрёшкин до конца расстегнул китель. — Что значит — хватит?! У меня разнарядка! До годовщины Великого Октября осталось дней… с гулькин нос, а в полку некомплект боевых штыков — агентов… Так, отставить разговорчики в строю! Кто у нас следующий по списку?
— Рядовой Хабибулин из второй роты, — покорно ответил замполит.
— Зови! А сам думай, какой ему псевдоним присвоим — твоя очередь… А то с этим Хабибулиным из Чуркестана до утра промучаемся… Он хоть по-русски понимает?
— С трудом, но работы с ним, товарищ капитан, не прекращаем ни на один день… И надо сказать, старательный хлопец, быстро схватывает русскую речь… Матерится уже на полную катушку!
— Черт! Значит поторопился я… Надо было ему, этому Хабибулину, оставить псевдоним «Стахановец»! За трудолюбие… Ну, да ладно, выкрутимся… Ты придумал что-нибудь?
— Да что-то в голову уже ничего не идёт… Может, «Авиценной» его наградить?
