Она была слишком напугана, чтобы возражать.
Я вышел из дверей Бюро. Зеленый ящик был уже тут как тут, мчась на меня во весь опор. Он расставил свои отростки, только сейчас на них не было рукавиц. Вместо них были крюки.
Я упал на одно колено, перекинул ремень своего ноль шестого через плечо, прицелился и выстрелил прямо в огромный глаз – только брызги полетели!
Потеряв глаз, эта штуковина взорвалась ливнем искр. Остатки зеленого ящика пошатнулись и въехали прямо в витрину магазина, шипя, скрипя и поливая все окружающее потоком пламени и искр. Замечательное зрелище!
Я повернулся, чтобы схватить Квиллу Джун, но она исчезла. Я огляделся по сторонам и увидел всю их свору вместе с Ду, ковыляющим со своей остью, словно какой-то искалеченный кузнечик.
И тут я услышал выстрелы, громкие, звучные выстрелы сорок пятого, столь любимого мною. Я глянул вверх и над крылечком, на втором этаже увидел Джун с оружием, положенным на поручень – чистая профессионалка, выпускающая в толпу выстрел за выстрелом, как Бешеный Билл Эллиотт в фильме сорокового года. Но какая глупость с ее стороны тратить на это время, когда надо как можно быстрее сматываться!
Я помчался наверх, перескакивая сразу через три ступеньки. Джун смеялась. Каждый раз, когда она целилась в одного из этих придурков, кончик языка высовывался из ее рта, а глаза влажно блестели и – БАХ! – один из толпы опрокидывался.
Это дело пришлось ей по вкусу.
В то мгновение, когда я достал ее, она целилась в свою тощую мать. Я шлепнул Джун по затылку, и она промахнулась, а старая карга проделала какой-то танцевальный пируэт и продолжала бежать. Квилла Джун рывком повернула ко мне голову, в ее глазах была смерть.
– Из-за тебя я промахнулась, – прошипела она.
От этого голоса у меня мурашки пробежали по коже. Я забрал у нее оружие и поинтересовался, где она его взяла. Джун промолчала, но потом сказала, что знала, где Ду хранит винтовку.
Тупица все же эта девка! Тратить боеприпасы на такой сброд!
Таща ее за собой, я обогнул здание, спрыгнул на какой-то сарай и велел прыгать ей. Сначала она забоялась, но я сказал:
– Если ты можешь запросто стрелять в свою мать, то сможешь безбоязненно прыгнуть с такой высоты.
Она встала на край, продолжая цепляться за поручень.
– И не бойся замочить свои трусики, – продолжал я. – У тебя их нет.
Она рассмеялась, защебетала, как пташка, и прыгнула. Я подхватил ее. Мы прошли к двери сарая и взглянули, какая фора была у нас перед толпой. В поле зрения пока никого.
