– Извини, Лара, но моей подругой ты не была. Я всегда воспринимал тебя, как Ирину подругу. И теперь, когда Ира осталась в прошлом, твое место там же – в архиве истории. По крайней мере, я тебя воспринимаю именно так…
В сердцах зашвырнув половую тряпку на телевизор, Ларочка зарыдала:
– Ты неправильно воспринимаешь! Все не так, ты лжешь! Я не чужая вам, у вас теперь, кроме меня, никого нет! Вы без меня пропадете! Кто же еще о вас позаботится, как не я? Кто же позаботится о Маринке? Девочке нужна мама…
Сергей ласково перебил:
– У нее есть мама. Они поссорились – да, но ее мама жива. А чужая мама ей ни к чему. Да, ты не совсем посторонний нам человек, да, ты много лет была рядом с нами. Но, Лариса, тебя стало слишком много. Это несколько утомительно. Ты ведь не хочешь нас утомлять, правда? Вот и дай нам отдохнуть. Хорошо? Тебе ведь и без нас есть, о ком заботиться. У тебя ведь мама дома лежит некормленая, кроме тебя ей и воды подать некому. Ты иди, Ларочка, иди к маме, хорошо?
Пожалуй, впервые Сергей назвал ее Ларочкой. Это был хороший признак, замечательный признак, и Ларочка радостно шмыгнула носом:
– А потом? Я ведь смогу прийти потом, правда? Ты же не выгоняешь меня, да?
И такая щенячья преданность сквозила в ее глазах, такая светилась надежда на нужность кому-то, кроме больной матери, что Сергей не смог лишить ее в одночасье этой надежды:
– Конечно, милая, конечно. Потом, когда-нибудь потом. Ты иди…
* * *
Ирина долго избегала оставаться один на один с Черкасовым. Он и раньше вызывал в ней не лучшие эмоции, теперь же, после той жуткой новогодней ночи, с ним были связаны слишком неприятные ассоциации. Слишком… Такие ассоциации не способна стереть никакая красота, никакая любовь.
Впрочем, периодически им все же приходилось оставаться наедине по производственной необходимости. Как ни крути, а маркетологу в кабинет заместителя генерального по экономике дорожка была протоптана не только логически объяснимая, но порою и попросту неизбежная. Тогда Ирине приходилось принимать его в своем кабинете, и, как бы ни старалась она сократить время его визитов, но иногда вопросы бывали довольно серьезны и не из серии быстроразрешимых, а потому случалось им оставаться вдвоем относительно долго.
Больше всего радости это доставляло Ларочке. С нескрываемым удовольствием она появлялась на пороге кабинета бывшей подруги и с тошнотворной сладостью в голосе произносила:
– Ирина Станиславовна, к вам Вадим Николаевич Черкасов. Вы его примете?
