, — будет иметь, по крайней мере, один положительный эффект — он изменит ложное представление нынешних потенциальных поэтов и поэтесс, что поэзия — это рифма…
в конце… концов».
«Сонет к Воксхоллу» должен, по замыслу Гуда, передать фонетическими средствами звуковую картину пиротехнического представления в садах Воксхолла. В стихотворении «Где?», посвященном лондонскому декабрю (в оригинале, признаемся, ноябрю), Гуд использует столь запоминающуюся анафору, что много лет спустя в 1912 году Роберт Фрост вспомнит ее и опишет в письме своему корреспонденту «статистическую» картину того, что он обнаружил в Альбионе и что вызвало у него искреннее удивление. Вот несколько строк из этого письма:
Где британская холодность? (Да и нужна ли?)
Где манер недостаток?
Где москиты?
Где же мухи? (Чтобы было о чем поговорить.)
Где настоящее тепло? (Климат — как на судне посреди моря.)
Где американские новости? (Если не считать рождения детей в международных браках.)
Где же свет?[4]
На этом я остановлюсь, поскольку последний вопрос напомнил мне, что Том Гуд уже перечислил все «Где» вполне исчерпывающим образом в своем стихотворении. Попросите мисс Бёрд прочитать его Вам.
Так что Гуд пропел множество самых разных песен на самые разные лады, снискав у читателей и у своих коллег-литераторов заслуженное уважение.
Ричард Ле Гальен[5], английский поэт другого времени и другого толка, пишет об одном из изданий Гуда: «Три качества, столь редко сочетающиеся в одном человеке, сошлись в Томасе Гуде — дар поэта, остроумие и чистосердечие», а завершает свой обзор «благородными строками Лэндора»[6]:
Да, я завидовал — не скрою,
Но сей порок отвергнут мною.
Шутить пытался… — неудача.
Явить сочувствие — тем паче.
Ведь самым лучшим там и тут
Был чуткий, остроумный Гуд.
Михаил Матвеев
