— И мне снова придется перепрятать ее, прежде чем ты побежишь и разболтаешь все своей хозяйке.
Его челюсть сжалась так, что мы услышали щелчок, и я не удивлюсь, если он сломал зуб.
— Она мне не хозяйка.
— Твои воспоминания говорят об обратном. Я не могу тебе доверять. Даже если ты не хочешь помогать ей, ты все равно по какой-то причине это делаешь. Ты в ее власти.
Гранит был прав, но я не рискнула посвятить в это Эша. На самом деле я могла доверять только Граниту.
Мы стояли в душном проходе в здание, и Ферн шикала на нас:
— Ведите себя тише, пожалуйста. Домовладелец очень раздражителен, и он выгонит меня на улицу, если будет слишком шумно.
Но я могла думать только о том, что Эш может навредить Ферн, хочет он этого или нет. Ему всего лишь надо сказать Кассаве, что Ферн беременна и скрывается в человеческом городе. Ему стоит только открыть рот, чтобы причинить вред, даже не замарав рук.
Его горло сжалось.
— Я не ее питомец.
— Я надеюсь, что ты прав. Потому что ее жизнь, — я указала на Ферн, — и жизнь ее ребенка зависят от твоего умения держать язык за зубами.
Оставив его, я последовала за Ферн в квартиру. Помещение было обставлено скудно, но у нее была пища в белой коробке, которую она называла холодильником. Ферн вытащила тарелку с едой, которая не вызвала у меня сомнений, хотя и выглядела как белые черви в красной луже грязи. Я съедала все, что она передо мной ставила, не чувствуя вкуса. Все рецепторы вкуса и запаха смешались во рту в простое топливо для тела. В какой-то момент она подала мне напиток, я выпила, и она снова наполнила стакан. В конце концов мой желудок удовлетворенно заурчал, и я откинулась на спинку стула.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Я не думала, что ты так много ешь.
Ее губы дрогнули и она посмотрела на три пустые тарелки, я пожала плечами.
— Это были тяжелые несколько дней.
Она села напротив меня, положив руки на стол.
— Теперь я могу вернуться? Я могу вернуться домой?
Я покачала головой.
— Нет, мы лишь ненадолго остановились здесь.
— Легочные черви глубоко в лесу, Ферн, — сказал Эш. шагнув в дверь и закрыв ее за собой на замок. — Там для тебя не лучше, а возможно даже более опасно.
Она прижала руку к пышной груди.
— Бэзил в безопасности?
Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что она говорила о моем отце, использовав уменьшительное имя, как человек, который был к нему близок.
— Нет, не в безопасности.
Я не буду скрывать от нее правду. На ее месте, я бы хотела знать, что кто-то, кого я люблю, в опасности или умирает.
