Наклонившись вперед, я взяла его за руку, умоляя о помощи.
— Пожалуйста, наши люди умирают. Мы бы добрались сюда по тоннелям, если бы были в состоянии. Наш король болен.
Смит посмотрел на меня, потом на Эша, и снова на меня.
— Давай сначала осмотрим твою ногу. То, что я смогу сделать без последствий.
Целитель подошел к приставному столику около стены.
— Быстрая сыворотка, если я хорошо знаю вас — Эндеров. Что-то, что быстро исцеляет, даже если причиняет боль до мозга костей.
Кровь отлила от меня. Клянусь, я чувствовала как она утекает по венам на шее, но кивнула.
— Да, думаю, чем быстрее, тем лучше.
Боль не может быть хуже той, с которой я сталкивалась, когда пыталась достичь сил земли.
Смит мурлыкал под нос, напевая, пока смешивал и взбалтывал. Кактус сидел на табуретке и крутился по кругу, опустив голову. Как ребенок, которому наскучили взрослые разговоры.
— Ты никогда не повзрослеешь, не так ли?
Мой вопрос остановил его вращение.
Его глаза блестели от невысказанного смеха.
— Едва ли. Они не настолько против полукровок, и это работает на меня. Я прихожу и ухожу, когда мне захочется, и у меня не так уж много дел.
— Ты имеешь в виду никаких, кроме влезания в неприятности, — сказал Смит с улыбкой. Улыбка увяла, когда он посмотрел на меня.
— Ладно, вам двоим придется подержать ее для лечения.
Смит встал передо мной с хрустальным флаконом в руке. Дым сочился из горлышка сосуда, и запах серы наполнил мои ноздри. Я сморщила нос.
— Никто не должен меня держать.
— Вы, Эндеры, всегда считаете, что можете со всем справиться. Но есть правда, которую знают все целители. Лечение раны более болезненный процесс, чем ее получение. Когда вы лечитесь, вы знаете, что вам нужно сознательно предпринять шаги, чтобы все прошло правильно. Когда же вы получаете рану, то с ней всегда связано какое-либо сильное чувство. Страх. Гнев. Страсть. Такие эмоции скрывают боль при получении ранений; вот почему многие обращаются за помощью до того, пока рана начнет гнить. К этому времени уже тяжелее все будет исправить, — его глаза встретились с моими, и у меня появилось чувство, что он говорит не только о моих костях.
— Я могу с этим справиться, — я вздернула подбородок.
— Я не смогу держать ее, — сказал Кактус. — Меня вырвет на нее от запаха этого тоника.
Отлично, минус один друг.
И все же Эш положил руки мне на плечи.
— Мне приходилось испытывать на себе их милосердие. Поверь, ты захочешь, чтобы тебя кто-нибудь держал.
