А что происходит у нас в Москве и других городах? Фермер привозит свою продукцию на московский рынок, его встречают представите ли одной диаспоры, которая через механизм коррупции оседлала эти рынки, и через метр (а он переступить порог рынка практически не может) цена сельхозпродукции возрастает в два-три раза. И мы такую цену платим. Вот что значит встроить паразитарного собственника. Наши залоговые аукционы показали, что как только его встроили в сырьевой передел, промышленность стала останавливаться…
Ликвидация капиталистов как класса после революции 1917 года показала, что для дезорганизации промышленности и разрыва цепочки добавленной стоимости необязательно быть формальным собственником. Быстро выяснилось, что достичь такого же эффекта можно и от управления собственностью, о чем говорит закон замещения интересов. Например, вам доверили управлять трудом и капиталом. Если снять контроль, то начинается масштабное воровство и возникает системная коррупция. Это феномен бюрократии. Управленец начинает ущемлять интересы труда и управления. Так и было в Советском Союзе. Всё было общее, то есть был формальный собственник. Но и тогда управленец хотел жить чуть-чуть лучше, чем другие. А у этого чуть-чуть, как оказалось, нет границы.
Да, дети советских управленцев учились не в Лондоне, а в МГИМО. И жили они не на виллах в Ницце, а в домах ЦК, где было автономное отопление и прочие удобства. А потом они передали своим детям эту собственность, потому что захотели сделать их уже формальными собственниками. Для общества, естественно, не было никакого позитивного эффекта. Причем частной собственностью стала и какая-то частица власти. Так управленцы конвертировали власть в собственность.
Теперь вспомним, за что выступала и выступает наша «пятая колонна». Для того чтобы гарантированно остановить промышленность, они требуют ухода государства из экономики, чтобы оно перестало выполнять свои контрольно-регулирующие функции.
Если же это государственно-частное партнерство в рамках государственно-корпоративного капитализма, то там практически нет разницы между интересами частного и государственного капитала. Почему? Вы вышли на глобальный рынок и завоевали какую-то долю рынка. Причем получили ее не за счет роста цен, а за счет их снижения, потому, что ваша рентабельность была выше, чем у других. Оказалось, что за счет снижения цен захватывается гораздо больший сегмент рынка. Соответственно, если так построена экономика развитых стран, то и нам придется делать то же самое. И за пять лет мы можем пятьдесят таких корпораций вывести в лидеры. Это совсем не то, что у нас называется госкорпорациями, когда на отраслевые холдинги поставили вороватых чиновников, можно сказать, на «кормление». Но, к сожалению, у нас другая экономика – экономика роста цен.
