-Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие повторять банальности? Типа "здесь вопросы задаю я". Ну в чем мы можем обвинять? Разумеется, в контрреволюционной деятельности.
-А к... конкретно?
-Ну вы же умный человек, - я поднял глаза от дела и взглянул на него. -Придумайте сами, что вам больше по душе.
-То есть как?! - прямо-таки взвился он. -Вы с таким цинизмом признаете, что за мной нет никакой вины?
-По-вашему, лицемерие лучше, чем цинизм? - усмехнулся я. -И запомните - невиноватых людей нет. Кажется, что-то подобное есть и в Библии?
-Вы же атеисты.
-Вы знаете, отнюдь не все. Я лично знаю солдат из расстрельной команды, верующих самым простонародным образом. Но дело не в этом, а в том, что полезные вещи надо брать отовсюду, в том числе и у врагов. А у церкви есть чего взять. Например, в нашем деле весьма полезен опыт инквизиции...
-Вы пытаетесь меня запугать?
-Я просто объясняю вам ситуацию. Постарайтесь не смотреть на меня, как на врага - мы партнеры, делающие общее дело. Я предлагаю вам взаимовыгодную сделку. Подпишите все, что надо, сделайте это прямо сейчас. Мне это сэкономит время, а вас избавит от массы неприятных ощущений.
-Я не буду ничего подписывать.
-Будете. Можете поверить моему богатому опыту. Весь вопрос в том - когда и в каком состоянии. Знаете, у нас есть поговорка "нет несгибаемых подследственных, есть плохие следователи". Я хороший следователь, во всяком случае, так считает мое начальство. И мне вовсе не доставит удовольствия выбивать у вас признание - ни морального, ни, как вы могли подумать, сексуального. Я не кровожадный маньяк, какими вы нас считаете. Но если вы меня вынудите - я позабочусь о том, чтобы вам было очень больно. Я знаю, как сделать так, чтобы боль все время нарастала, а человек не мог ни свыкнуться с ней, ни потерять сознание. Боль может длиться часами... сутками... неужели вы этого хотите? И ведь главное - результат-то будет тот же самый.
-А если я подпишу, вы меня расстреляете.
-Скорее всего. Возможны, конечно, и 15 - 20 лет лагерей, но я не думаю, что это лучше. Это, знаете ли, для быдла... а человеку умному и образованному там... - я покачал головой.
-Я никак не пойму... - медленно сказал он, - вы говорите серьезно или издеваетесь?
-Знаете, с вами я как раз говорю серьезно, - честно ответил я. -Я ужасно устал от всей этой демагогии про партию и врагов... Вы бы видели, что за публика проходит через мои руки... Обыватели, неспособные связать двух слов от страха и глупости. Подпольные дельцы и спекулянты, только и умеющие, что сулить деньги за свое освобождение. Кадровые военные и бывшие аристократы, поначалу готовые лопнуть от презрения к нам, а потом ползающие на коленях и умоляющие дать им подписать что угодно. Но хуже всего, разумеется, революционеры. Вот уж, воистину, маргинальная публика. Мне кажется, они вообще не способны ни думать, ни говорить по-человечески. Вообразите себе: революция отправляет их на расстрел, а они вопят "Да здравствует революция!" Мне порой кажется, что это не люди, а какая-то дегенеративная мутация... Нет, побеседовать с цивилизованным человеком вроде вас - это большая удача.
