— Раз сказал, мало — значит, мало.
Распутин поковырялся в кармане, достал третью пачку денег и, похлюпав носом от жалости к самому себе, положил рядом с первыми двумя.
— Это всё. Я даже на пиво себе ничего не оставил!
— Пиво я тебе куплю, — сказал Ванечка, — но впредь знай, дядя: слово в России ценится дорого. А ты жмёшься, как кухарка в руках извозчика.
— Вот рыбий потрох! — горестно и одновременно восхищённо пробормотал Распутин. — Подмётки режет на ходу и не морщится! — Он взял кружку с пивом и залпом выпил её до дна, поставил рядом с первой, уже пустой, — и не заметил в волнении, как она опустела...
Выпрямившись над тарелкой с осетриной, Манасевич-Мануйлов звонко пощёлкал пальцами:
— Человек!
Подскочил половой с напомаженной, блестящей от репейного масла головой, склонился в поклоне:
— Чего изволите?
— Кружку пива за мой счёт. Ему вот, — Ванечка потыкал сальным от осетрового жира пальцем в Распутина. Подумав, облизал палец, глянул колко на «старца» и проговорил нехотя, словно бы для самого себя: — Ладно!
— По рукам, значит? — обрадовался Распутин.
Манасевич-Мануйлов усмехнулся, глаза у него сделались далёкими, жадными, и он, ничего не ответив, снова принялся за осетрину.
— Так как же? По рукам? — настаивал «старец».
В это время появился половой с кружкой пива. Ванечка приказал ему:
— Принеси ещё одну кружку. Больно уж жадный старичок мне попался, — он вновь потыкал пальцем в Распутина.
Глаза у полового расширились, сделались огромными, как два блюда: он увидел на столе рядом с пивной лужей две пачки денег. Столько денег он не видел ещё никогда. Судорожно покивав головой, он пробормотал, что сейчас доставит ещё одну кружку хмельной влаги, глаза его не отрывались от денег. Манасевич-Мануйлов это заметил, привычно ухмыльнулся.
В следующий миг деньги исчезли со стола. Половой вылупил глаза ещё больше, они у него чуть не вывалились из орбит. Колдовство какое-то, цирковой фокус: только что лежали деньги на столе, никто к ним не прикасался — они были, были, были, — и вдруг их не стало! Пивная лужица преспокойно стынет на столе, она как была, так и есть, а денег нет. Половой изумлённо протёр кулаками глаза.
Ванечка был доволен. Он умел делать и не такое. Ткнул полового кулаком в бок:
— Марш за пивом!
— Значит, по рукам! — обрадовался Распутин, увидев, что деньги исчезли, — он тоже не заметил, как они перекочевали в Ванечкин карман.
— Посмотрим, — неопределённо проговорил Манасевич-Мануйлов.
