— Ответ — срочно! — Голос его звучал негромко, но властно. — Немедленно освободить членов Директории, разоружить Красильникова, предать суду виновных.
— Слушаюсь! — Это слово адъютант произнес, уже скрываясь за дверью.
«Красильников, Красильников, — взвихрилось в голове у Болдырева. — Вот тебе и атаман, вот тебе и шут гороховый!»
Впрочем, он тут же отмахнулся от неприятной фамилии.
«Э, при чем здесь Красильников! Здесь, кажется, главный именинник — Колчак».
И Болдырев решительными шагами направился в аппаратную. Там он приказал тотчас же вызвать к аппарату Розанова.
— Каким образом были допущены аресты и почему мне доложили об этом лишь спустя полтора суток? — грозно спросил Болдырев.
Розанов ответил незамедлительно:
— Сегодня в половине четвертого мне сообщили об арестах членов Директории. Где они — неизвестно. На квартире Авксентьева произведен обыск. Совет министров, собравшись в восемь часов, после долгого обсуждения постановил, что вея власть перешла к нему, а последний, ввиду тяжелого положения страны, временно передал осуществление власти Колчаку. Директория признана ликвидированной, в городе спокойно, в войсках тоже.
— А что с Вологодским? — стараясь унять нервную дрожь, спросил Болдырев.
— Вологодский продолжает занимать прежний пост, — было ответом. — Он произвел Колчака в полные адмиралы.
«Вологодский остался верным себе, — с ненавистью подумал Болдырев. — Ничего удивительного: человек, столь длительное время предававший Директорию, даже для приличия не подал в отставку. Итак, англичане и французы, делавшие ставку на Колчака, достигли своей цели».
Вечером по прямому проводу Болдырев связался с Колчаком.
— У аппарата верховный главнокомандующий Болдырев.
— У аппарата адмирал Колчак. Вы просили меня к аппарату.
— Здравствуйте, адмирал. Я просил вас к аппарату, чтобы выяснить все те события, которые произошли за мое отсутствие в Омске.
— Рассказывать все по проводу невозможно. События, которые произошли в Совете министров, явились для меня неожиданностью.
— Таким образом, ни со стороны вашей, ни со стороны Совмина не было принято мер по пресечению преступных деяний по отношению к членам Всероссийского правительства?
— Генерал, я не мальчик! — тут же отсек сентенции Болдырева Колчак. — Я нахожу неприличными ваши замечания. На меня была возложена власть. Я принял власть и поступил так, как этого требует положение страны. Вот и все.
— До свидания.
— Всего доброго.
Вскоре полковник Щербаков принес Болдыреву телеграмму Колчака:
