Утром, собираясь на работу, она вновь положила книгу в сумку. Она заранее знала, что откроет ее лишь вернувшись домой, чтобы окружающий мир не исчез у нее прямо из-под носа. Тем не менее, она взяла ее. Ей просто необходимо было держать роман при себе. Это была единственная поддержка, на которую она могла рассчитывать. Близость книги успокаивала ее, потому что эта реальность оставалась неизменной.
День прошел на удивление спокойно. Несколько раз Настя доставала роман, перебирала страницы, не позволяя себе вчитываться. Она не смотрела по сторонам, почти ни с кем не разговаривала, чтобы не наткнуться на новые изменения. И ей это удалось, день прошел без видимых потерь.
Вечером, дома, она открыла книгу с явной тревогой. Она знала, что ее ждут незабываемые минуты. Но также она предчувствовала неминуемую расплату.
В четвертой части рассказывалось о дальнейшей судьбе Салл Джона. Постаревший раньше времени из-за травм, полученных во Вьетнаме, как физических, так и глубоко личных, он вел бесконечно одинокую жизнь. Собственно, было понятно, что состояние, в котором застала его Настя, предвещало скорый конец. Жизнь, в которой, кроме воспоминаний, ничего не осталось. Непонятно было лишь, когда и как именно все закончится. Она знала, что в конце главы, весьма короткой, ей предстоит это узнать.
Глава показалась Насте довольно болезненной. Она была полна чисто мужских разговоров и переживаний, связанных с предчувствием одного единственного события, понятно, какого. А когда стало ясно, что Салл Джон умирает, стоя в пробке…
К нему пришло видение, содержание которого было Насте пугающе понятно. Еще не осознавая, что именно его ждет (Настя это, как раз, отчетливо понимала), он стал видеть предметы, опадающие с неба. Это были вещи, которые Салл Джону больше никогда не понадобятся, потому что жизнь его оборвется именно здесь, в машине, стоящей в непроходимом заторе. Эти предметы были ему не нужны, а, значит, лишены для него всякого смысла. Они падали на землю с безразличным грохотом, ломались, разбивались вдребезги, сводя на нет свое предназначение. Все то, что люди копят годами, приумножая благосостояние, рушилось на глазах. Вот итог жизни — ты ничего не сможешь забрать туда. Единственное, что останется с тобой до конца — твоя память, да и то при условии, что она не изъедена старостью, как бывает изъедена ржавчиной прослужившая долгие годы стиральная машина.
Салл Джону повезло. Его память осталась при нем. И последнее, что ему удается почувствовать — отголоски лета 1960го, то, что оно действительно было. И он уходит, забрав с собой единственное, что ему по силам забрать — свои детские ощущения, память о звуках и запахах, все то, что действительно принадлежало только ему одному.
