— Мне кажется, ты, как это у вас говорят, обедняешься.
— Прибедняешься.
— Пусть так, но не уходи от вопроса.
— Да куда же мне уходить? Я, как Хаджи Мурат, связан, а конец веревки…
— Кто такой Хаджи Мурат?
— Вот те на! Ты же учил русскую литературу. Хаджи Мурат — это герой одноименной повести Льва Толстого. Он перешел во время Кавказской войны в девятнадцатом веке на сторону русских войск. Но ничего не сделал, так как был связан тем, что его мать и сын находились в заложниках у имама Шамиля.
— Ты намекаешь, что ты связан?
— Конечно. Только не пойму, у кого в руках конец веревки, которой я связан.
— У полиции, у полиции, — сказал Фарук. — У кого же еще может быть этот конец? Но вернемся к твоему безводному району. Такой ли он безводный? Ведь там, если посмотреть на карту, протекает река Неман. А это, судя по справочникам, одна из крупных рек Белоруссии.
— Если смотреть по крупномасштабной карте, то Неман действительно там протекает. Но на самом деле он находится в полутора десятках километров от Ивье.
— И ты не ездил туда купаться на велосипеде?
— Нет, не ездил. А ты полагаешь, что все мальчишки в Белоруссии ездят купаться на велосипедах, или ты читал об этом?
— Конечно, читал, — сказал Фарук. — Откуда бы я мог знать об этом?
— Да действительно, зачем я спрашиваю…
— Ты вырос в мусульманской семье, но являешься атеистом. Это твой выбор или выбор твоих родителей?
— Это мой выбор, но он стоит на фундаменте мировоззрения моих родителей. Отец у меня был, как тогда называли, совпартработником. Хотя, точнее сказать, партсовработником. Потому что он работал сначала в райкоме партии, потом партия направила его в райисполком, а чуть позже друзья по партийной школе помогли ему перебраться в Минск на почти рядовую, но зато спокойную работу в архиве.
— И какое влияние это оказало на твое мировоззрение?
— Самое прямое. Отец был честным коммунистом и атеистом, и в такой семье я не мог быть верующим. Мало того, в универе я взялся за исследование Ахундова, а тот, как тебе известно, тоже не был идеалистом, его взгляды были скорее материалистическими.
— Но это было в советское время, тогда религия была под запретом…
— Меня всегда удивляло то, что все, кто не был и не жил там, где было это советское время, разбираются в этом времени гораздо лучше, чем те, кто там жил. Они четко знают, что у нас было и что должно быть после того, как это время закончилось. А также, что было под запретом, а чего не было.
