День угасает. Никто нас днем не тревожил. Отдохнули. Нашу группу пока не накрыли, ибо командир хитер как змей. Змеем его, оказывается, и зовут. Он нашел склад боеприпасов наших врагов, у этого склада мы проводим дни. Тут у нас и база, все тяжелое снаряжение тут свалено. А по ночам часть группы налегке уходит далеко от базы и там проводит дерзкие нападения, потом на базу возвращается. Все группы, которые по лесам непроходимым прятались, давно уже уничтожены. А мы пока нет. Трудно нашим противникам поверить и понять, что наша база прямо под самым носом спрятана, и потому вертолеты нам не докучают. А с засадами и кордонами надо быть просто осторожным.
— Готовы, желудки?
Группа готова. Лыжи подогнаны, ремни проверены.
— Попрыгали.
Перед выходом на месте прыгать положено, убедиться, не гремит ли что, не звенит ли.
— Время. Пошли.
7
— Слушай, Шопен, представь себе, что мы на настоящей войне. Заместитель командира убит, а у командира прострелена нога. Тащить с собой — всех погубишь, бросить его — тоже смерть группе. Враги из командира печень вырежут, а говорить заставят. Эвакуации у нас в СпН нет. Представь себе, Шопен, что ты руководство группой принял, что ты с раненым командиром делать будешь?
Шопен достает из маленького карманчика на рукаве куртки шприц-тюбик одноразового действия. Это "блаженная смерть".
— Правильно, Шопен, правильно. На войне у нас единственный способ выжить: убивать своих раненых самим.
В контрольной тетрадке я рисую еще один плюс.
Идет семнадцатый день после выброски. Активно действуют только пять-шесть диверсионных групп, и наша в их числе. Группа Акулы, как и группа Злого, давно поймана. Командир нашей 43-й группы чувствует это каким-то особым чутьем. И Злой, и Акула, — его друзья и его соперники. Наверное, лейтенант Змей думает о них сейчас и слабо сам себе улыбается.
— Готовы? Попрыгали. Время. Пошли, ребята.
Своих солдат он больше не называет желудками.
1
Я иду по красному ковру. Я не был здесь двадцать три дня. Отвык от тишины, от ковров, от тепла; вообще человек дичает быстро и возвращается в животный мир легко и свободно, без затруднений.
В коридорах штаба спокойно и уютно. Тут сытые, чистые, гладко выбритые люди. Тут нет простуженного командирского хрипа и нетерпеливого повизгивания собак, которых вот-вот спустят с поводков.
Нашу 43-ю диверсионную группу накрыли в числе последних. Обложили, загнали в овраг. Все, как на войне настоящей. И собаки настоящие были. А они, четвероногие друзья человека, разницы совсем не понимают: настоящая травля, учебная… Им один черт.
