портрету, что нарисовал ты и другие. С моей точки зрения, он не стал бы такую терпеть.
– Джон был ей ослеплен. Она поразительная… ну, если ты поговоришь с ней,
увидишь, что я имею в виду.
– Что ты думаешь о его сестре и зяте? – Похоже, Ника поразил вопрос. – Какова его
история? Ройса Гамильтона, то есть?
– Он тренирует лошадей. Один из лучших, насколько я слышал. Лизбет всю жизнь
сходила с ума по лошадям. Джон всегда говорил, что брак сестры и Ройса предначертан на
небесах.
– Какие-нибудь финансовые проблемы?
– Никогда о таких не слышал. Не то чтобы я вообще много прислушивался. Я
виделся с ними по праздникам, когда случалось обедать в Лисбурге или то тут, то там на
мероприятиях по сбору средств, но мы вращались в разных кругах.
– А в каких кругах вращались Гамильтоны?
– В кругах коневодов Лаудуна. Джон обожал племянников. Все время о них говорил,
повсюду развешивал их рисунки.
– А что сенатор О’Коннор думает о том, что единственная дочь вышла замуж за
лошадиного тренера?
– Ройс – умный парень. И главное – джентльмен. Сенатор смог оценить эти качества
в потенциальном зяте, хотя тот не имел ни докторской степени, ни адвокатского звания и
не был политиком. И кроме того, Лизбет влюбилась в него по уши. И ее отцу хватило ума
понять, что ничего тут не поделаешь.
– А что насчет нее? Не мог ли у нее быть конфликт с Джоном?
Ник помотал головой.
– Она полностью и безоговорочно предана Джону. Была лучшей участницей
кампании и сборщицей средств. – Он хмыкнул. – Джон звал ее Таран. Никто не мог ей
отказать, когда она выезжала на агитационную тропу за младшенького братика. Она ни за
что не стала бы его убивать. – И повторил настойчиво: – Ни за что.
– У нее был ключ от его квартиры в «Уотергейте»?
– Очень похоже. Любой в семье пользовался ей, когда бывал в городе.
– Эта квартира имеет больше ключей, чем какой-то мотель.
– Похоже, Джон раздавал ключи всем знакомым, не задумываясь.
– Еще он единственный в мире имел ключ от твоего дома. Какая ирония, ты не
находишь?
– Он вел более насыщенную жизнь.
– Расскажи мне о своей жизни, – поддавшись импульсу, попросила Сэм.
Ник поднял темную бровь.
– Это кто спрашивает? Женщина или полицейский?
Сэм в момент оценила его живой ум, вспомнив, как привлекла ее эта черта, когда они
впервые встретились, и призналась:
– И та и другая.
Ник пристально смотрел на нее, и хотя Сэм не отрывала глаз от дороги, чувствовала
