Глупые детские страшилки.
Когда-то, еще в Киото ему снился кошмар, вспомнил Нацумэ, отпирая подъезд. Ночь за ночью он бродил по пустынному, залитому яичным светом рёкану. Вел пальцами по бамбуковым решеткам, по рисовой бумаге, за которой тоскливо шуршал дождь. В какой-то момент — он чувствовал его заранее, понимал по судороге страха, что драла его спину, — он касался чего-то липкого, влажного. Теплого, как кровь. Отдергивал руку и срывался на бег.
Но рёкан всё не заканчивался, вёл по одинаковым бумажным тоннелям, поворот за поворотом. Нацумэ стучал по доскам босыми пятками, а свет за его спиной принимался меркнуть. Лампы гасли одна за другой, словно кто тушил их пальцами. Огонь на фитиле пшикал, и тьма оказывалась на пару шагов ближе. Догоняла, накрывала с головой, как бы Нацумэ ни бежал.
Тэк-тэк, вдруг клацнуло в гулкой норе подъезда.
Нацумэ остановился, заставил себя обернуться. На миг успел представить, как из-за угла вытягивается низкая тень, и на серые квадраты плит вылезает Касима Рэйко. Стучит локтями. Быстро ползет к нему, шурша обрубком торса. Как черные, слипшиеся от крови и грязи волосы мотаются перед ее лицом, и за ними проглядывает безумная впадина, что осталась от сгнившего глаза…
Тэк-тэк, простучало чуть дальше.
Нацумэ мотнул головой и поднялся к лифту. Всмотрелся в свое бледное отражение на гладкой стальной поверхности дверей. Почти ждал, что за его плечом шевельнется чужая тень. Что бы она сделала — Нацумэ не имел ни малейшего понятия. Может, облепила его шею влажными пальцами и задушила. Или перерезала горло ножом. Или истоптанный, еще пахнущий цементом и мелом пол разломился бы под ногами, обнажил кипящий ад, утащил Мацумото в небытие…
Никто никого не утащил, лишь двери открылись, пригласили на борт. Нацумэ вжал круглую кнопку пятого этажа. Нежным женским голоском лифт напомнил о правилах безопасности, тихо динькнул и поехал.
Между третьим и четвертым этажами он так же тихо остановился.
Свет замерцал и погас. Нахмурившись, Нацумэ перебрал все кнопки. Вслушался в мерный гул вентиляторов и тишину спящего дома.
— Дерьмо же, — прошептал он. Только застрять в лифте ему не хватало.
Двери беззвучно разошлись, открыв взгляду бетонную плиту и пучки кабелей, перетянутых жгутами. Наверху, в щели между кабиной и полом четвертого этажа виднелись плоские лампы и шишка датчика дыма.
— Меня кто-нибудь слышит? — попробовал Нацумэ. Лампы сухо трещали в ответ, свистел ветер в шахте.
