– Ничего не поделаешь, – сказал он. – Его песенка спета, бедняга. У него сломан хребет. Видимо, он не знал этой тропы и шагнул вниз, когда сгустился туман. Сколько раз я говорил в ратуше, что здесь нужно поставить ограду. – Он поднялся и добавил: – Я схожу за помощью. Договорюсь, чтобы тело подняли наверх. Того и гляди стемнеет. Вы побудете здесь?
Бобби кивнул.
– Я полагаю, ему уже ничем не поможешь? – спросил он.
Доктор покачал годовой.
– Ничем. Уже скоро: пульс быстро слабеет. Он протянет еще самое большее минут двадцать. Вполне возможно, перед смертью сознание вернется к нему, а может, и нет. И все же…
– Пожалуй, я останусь, – быстро сказал Бобби. – Идите. У вас нет никакого лекарства на тот случай, если он очнется?
Доктор покачал головой.
– Ему будет совсем не больно, – сказал он и, повернувшись, стал быстро взбираться по обрыву. Бобби наблюдал за ним, пока тот, помахав рукой, не скрылся за гребнем, Бобби сделал пару шагов по узкому карнизу, уселся на каменный выступ и закурил сигарету. Он был потрясен. До сих пор ему не приходилось сталкиваться с болезнью или смертью.
Вот ведь невезуха! Ясный вечер, и вдруг с моря наползает туман. Один неверный шаг, и жизни конец. Да еще такой здоровый с виду мужчина. Наверное, ни одного дня в жизни не болел. Залившая лицо смертельная бледность не могла скрыть густой темный загар. Человек, который проводил жизнь на свежем воздухе, возможно, за границей. Бобби внимательнее вгляделся в его лицо: вьющиеся каштановые волосы, чуть тронутые сединой на висках, крупный нос, волевой подбородок, полуоткрытые губы обнажали белые зубы. Широкие плечи и красивые жилистые руки. Ноги изогнулись под немыслимым углом. Бобби вздрогнул и перевел взгляд на лицо. Привлекательное лицо – живое, решительное, умное. Вероятно, подумал он, глаза у него синие.
И тут глаза открылись.
Они и впрямь были синими, темно-синими. Они смотрели прямо на Бобби. В них не было никакой растерянности, они оставались ясными, и взгляд был вполне осмысленный. Глаза внимательно смотрели на парня и одновременно, казалось, о чем-то вопрошали. Бобби быстро встал и направился к мужчине. Не успел он подойти, как тот заговорил. И голос был не слабым, а звучал четко и громко.
– Почему не Эванс? – произнес он. И вдруг по телу мужчины пробежала мелкая судорога, веки сомкнулись, челюсть отвисла.
Человек умер.
