Автобус с ревом отъехал от тротуара. Я посмотрел вперед. Мне было видно только пространство под сиденьями, простиравшееся на мили вперед, словно я не ехал в автобусе, а плыл на океанском лайнере.
— О-о-о-ой! — вскрикнул я, когда женщине вдруг вздумалось скрестить ноги.
Я увидел, как ее правая нога нависла над левой.
Не желая быть раздавленным, я отпустил шнурки и сиганул с ее ноги на пол автобуса. Откатился под сиденье. И остаток пути проехал, держась за металлическую ножку сиденья.
* * *
Когда спустя много часов я подошел к застекленным дверям приемной доктора Хэйворда, то чуть не разрыдался. От счастья, от облегчения, от того, что был жестоко измотан.
Прыжок с автобусной подножки навсегда останется одним из самых пугающих испытаний, выпавших на мою жизнь. Не считая, конечно, игры в перетягивание каната между двумя собаками, сражения с кузнечиком и падения в самую гущу колонии муравьев.
Да и пересечение самой оживленной улицы в городе тоже далеко не пикник. Я бежал вприпрыжку, постоянно озираясь, точно перепуганный бельчонок.
И вот теперь я стоял перед приемной доктора Хэйворда. Впереди меня ждало новое испытание — необходимо было как-то пройти через эти двери.
Мне пришлось долго ждать, пока из приемной не вышел человек нормального роста. Тогда я пулей влетел внутрь, прежде чем двери успели захлопнуться.
Я вошел в комнату ожидания, поднял глаза на кресла и кушетки. Пусто. Никто не ждал приема.
Где же мама и папа?
Высоко-высоко надо мной тихонько бурлила вода в аквариуме. В животе у меня тоже забурлило. Я вдруг почувствовал тошноту.
Неужели родители меня не ждут? Где они вообще?
Послышался кашель. Я увидел Карлу, ассистентку доктора Хэйворда, сидящую за регистраторской стойкой высотой с небоскреб.
Я забежал под кофейный столик и оттуда бросился к стойке, зовя Карлу. Но она разговаривала по телефону:
— Сожалею, но доктор неделю будет отсутствовать в городе…
Меня она, конечно, не слышала.
Я лихорадочно огляделся. Как мне привлечь ее внимание? Как мне заставить ее меня заметить?
Мой взгляд упал на черный зонтик, стоящий в углу. Если я смогу забраться на ручку зонтика, то окажусь на достаточной высоте, чтобы Карла могла меня увидеть.
Я подошел к зонтику. Он вздымался надо мной, точно громадное дерево. Нелегко будет по нему взобраться. Но я был так близок… так близок к тому, чтобы получить лечение… Я не мог сдаться сейчас.
Обеими руками ухватившись за черную ткань, я полез наверх. Руки мои были влажные, а ткань, как назло, очень гладкая и скользкая.
