Я подкинул два яйца — и надо же было Авиной мамаше именно в этот момент нагрянуть на кухню!
— О НЕТ!!! — Ее испуганный вопль ошарашил меня.
Я подбросил яйца слишком высоко. Они треснулись о потолок.
И тут же ухнули вниз. Оба приземлились на голову Аве.
Шмяк! Шмяк!
Этого звука мне не забыть никогда.
Ава заорала дурным голосом, когда густой желток размазался по ее волосам, залепил уши и потек по щекам.
Авина мама качала головой и горестно вздыхала.
Кортни подлетела к Аве и принялась вытаскивать куски скорлупы из ее слипшихся волос.
Я покатился со смеху.
— Это не моя вина! — воскликнул я и показал на миссис Манро. — Это из-за нее!
Интересно только, почему смеюсь я один?
Желтая дрянь стекала со щек Авы на шею.
Кортни обняла ее рукою за плечи и повела из кухни.
— Не переживай, — приговаривала она, — сейчас мы это шампуньчиком…
Она бросила на меня взгляд исподлобья.
Я крикнул им вслед:
— Вы что же, больше не хотите репетировать?
Никто не ответил. Потом Кортни крикнула мне из коридора:
— Ну все, Стивен, готовься к жесточайшей мести!
К мести? Ха-ха. К мести?
Я лишь громче захохотал.
Ну какой мести можно ждать от этих двоих?
А дома меня уже поджидал сюрприз.
Маму и папу я обнаружил в гостиной. Они сгрудились у подоконника, ласково воркуя над каким-то существом. И были так поглощены своим занятием, что даже не заметили, как я вошел.
Я подошел к ним, обогнув черное папино кресло, стоящее посреди комнаты. Оказывается, они хлопотали над небольшой бурой птичкой.
— Это что, попугай? — спросил я.
Родители дружно обернулись.
— А, Стивен, привет, — сказала мама. — Вот не знаем. Размером вроде с попугая. А с виду больше на ястребиного птенца похож.
— Он влетел в окно, — пояснил папа. — Наверное, чей-то. Видать, упорхнул из клетки.
Одним пальцем он погладил птичку по бурой макушке:
— Совсем ручной.
— Ах ты моя пташечка! — защебетала мама. — Ах ты моя славная!
Я простонал:
— Вы теперь только с птицей и будете разговаривать?
— А это я не с птицей. Это я с тобой, — сказала мама. Как я уже говорил, в нашей семье пошутить любят.
Мама очень похожа на меня. Она невысокая, круглолицая, и волосы у нее, как у меня, длинные и темные.
В юности она исполняла на фортепиано джаз. По ее словам, она и пела неплохо. Но все это она забросила еще до того, как я родился.
Полагаю, большинство моих талантов — это наследственное.
Папа — высокий, светловолосый и голубоглазый. Крепкое телосложение, широкие плечи и размашистая походка придают ему вид крутого парня. Мама говорит, что ему следовало бы стать звездой боевиков, а не детским хирургом (папа оперирует детей всех возрастов — даже грудничков).
