В общую палату, где лежал Макс, только что привезли из операционного блока умирающего. Им пришлось разговаривать вполголоса, то и дело замолкая из-за бесконечных хождений туда-сюда медсестер и хрипов прооперированного. Пиу принесла букет цветов, Жиль аккуратно вычищал семечки из маленькой дыни, которую он только что разрезал пополам.
— Ты когда выходишь?
— Не имею понятия. Я мог бы уйти хоть сейчас и вернуться только, чтобы мне сняли гипс, но поскольку я не в состоянии заботиться о себе сам, они меня держат.
Жиль на минуту задумался. Он повернул голову к Пиу, которая, казалось, была зачарована капельницей и пакетом с кровью, соединенным с венами умирающего.
— А что если ты переедешь к нам? У нас нет второй спальни, но есть диван в гостиной, мы могли бы все уладить.
— Я причиню вам много хлопот. Меня нужно мыть, измельчать мне пищу, и даже справлять нужду я не могу без посторонней помощи.
— Разберемся, я тебе говорю. Не страшно. Буду рад вытащить тебя отсюда. И потом, это может придать мыслям Пиу другое направление. Она в этом действительно нуждается.
Макс и сам видел, что дела идут не лучшим образом. Пиу, которая казалась отсутствующей, ни разу не взглянула на него с тех пор как пришла. Она еще похудела, и ее тощие, как лапки кузнечика, руки нелепо торчали из коротких рукавов.
— Ладно, я постараюсь быть незаметным. Нужно получить разрешение на выписку и достать инвалидное кресло в приемном покое.
— Я этим займусь, — сказал Жиль.
Тремя часами позже они прибыли на улицу Салин. Доставка Макса на пятый этаж обернулась настоящей эпопеей. Громоздкость его гипсов и узость лестниц принуждали их почти к акробатическим маневрам. Потом пришлось втаскивать инвалидное кресло, и стало понятно, что оно годится только для того, чтобы перевозить Макса из одного угла квартиры в другой.
Когда гость был размещен в кресле с пачкой журналов на коленях и бутылкой пива в пределах досягаемости, Жиль увлек Пиу за собой в кухню.
— Я должен с тобой поговорить, Пиу. Макс ведь наш общий друг, может быть, единственный. Он мог умереть. Умереть, Пиу. Хорошо ли ты понимаешь то, что я тебе говорю?
Пиу кивнула. Она часто моргала. Вероятно, это свидетельствовало о ее сосредоточенности.
— Итак, мы будем ухаживать за нашим Максом, особенно ты. Ты будешь его кормить, будешь помогать ему мыться. Он нуждается в тебе. Ты согласна, Пиу?
— Да.
— Ты будешь хорошо о нем заботиться, ведь так?
— Да.
— Слушай его, когда он с тобой разговаривает, и разговаривай с ним — он все понимает. Ты можешь говорить с ним о том, о чем не хочешь говорить со мной. Ты будешь с ним разговаривать, Пиу?
