Единственным, кто поддерживал жизнь порта, был грек Пупаракис, торговец металлоломом, чьи мастерские целыми днями разрезали предназначенные на слом корабли, расплющивая город бесконечным тяжелым грохотом.
Макс был не в силах оторваться от окна — настолько необъяснимым казалось ему поведение девушки. Малолюдность улицы, полное отсутствие интереса к ее персоне со стороны редких прохожих и неприветливость погоды уже давно должны были бы заставить ее сменить место и тактику, но она и не думала покидать свой пост. Появились первые признаки усталости: все чаще она сползала вдоль фонаря и отдыхала полусидя, скрючившись в неудобной, лишенной грации позе.
Небо стало еще темнее, и несколько крупных капель дождя разбились о грязную и скользкую мостовую. Когда девушка побежала к стене напротив, чтобы укрыться, Макс наконец решился. Он натянул куртку и вышел из комнаты, оставив дверь незапертой.
Девушка смотрела на человека, широкими шагами приближавшегося к ней в потоках дождя, черные крылья его куртки хлопали на яростном ветру. Слегка оторопевшая, она по-прежнему вжималась в стену, светлые пряди волос хлестали ее по плечам.
— Пятьсот франков, — произнесла она еле слышно. Макс тотчас же ответил, что это ему не по карману. И добавил:
— Я живу напротив. Пойдемте, я угощу вас кофе, и вы немного согреетесь. Вы же видите, что здесь никого нет.
Девушка колебалась. Макс набросил ей на плечи свою куртку.
— Пойдемте, — сказал он, — небо затянуто до самого моря. Этот ливень раньше чем через час не кончится.
Она согласилась, и они перебежали улицу под проливным дождем. В холле девушка машинально направилась к лифту, но Макс объяснил ей, что тот не работает уже несколько лет.
Наверху, переводя дух после подъема на четвертый этаж, она ненадолго остановилась перед окном. За складами можно было различить обнаженный отливом мол: длинная вереница его почерневших подпорок уходила в пески рейда.
Макс поставил воду для кофе и подошел к стоящей у окна девушке.
— Вы смотрите на мол? Он такой трухлявый, что не сегодня завтра буря унесет его обломки в открытое море.
— В порту нет кораблей, — сказала девушка. — Порт без кораблей — это так грустно…
— Здесь все грустно. Не могу понять, зачем вы сюда приехали.
Она не ответила и обвела взглядом комнату. На столе, среди остатков обеда, переполненных пепельниц и пустых бутылок были разложены словари. Максу едва удалось найти место, чтобы поставить чашки, сахар и пакет молока.
