Несмотря на психологическую накачку и молитвы, и в тот первый раз, и впоследствии, невозможно подготовиться к таким операциям, как наши. Даже после дюжины миссий. Каждая из них была записана. Иногда в прямом смысле — на камеру, которую держал один из парней в маске. Но чаще — в моей памяти. В голове у меня скрывался виртуальный кинотеатр, где прокручивались одни и те же сцены. При этом я сама могла спокойно смотреть дома телевизор, хохотать над комедией. Или обедать с друзьями. Или слушать по телефону рассказ Дэна о прошедшем дне. Постоянным фоном шли кадры моего внутреннего фильма.
Как все же забавляется со мной память. В воспоминаниях точка зрения меняется. Маска, которую все мы надевали на время операции, соскальзывает, открывая меня натиску боли, ненависти, ярости тех, кого мы допрашивали. Но на лицах людей, вместе с которыми я работала, остаются все те же маски. В итоге мои ночные кошмары населяли лица насильников в лыжных масках, с ледяным злобным взглядом; они смотрят на меня, на заключенных, утративших человеческий облик. От этого кошмара я временами не в силах избавиться — как сейчас, дома, когда свежие воспоминания занимали место рядом с коллекцией прежних.
Четыре часа спустя зазвонил телефон.
Мой босс.
— Ты в порядке?
— Все нормально.
— Срок твоего контракта официально истек.
— Я в курсе. Два года позади. В забавах время летит незаметно.
— И?
— И — что?
— Брось, Джо, — устало вздохнул он. — Как насчет продления? Ты сказала, что подумаешь.
— Это ты сказал, что я должна подумать. Я сказала, что мне это неинтересно.
Еще один тяжкий вздох.
— Дело в деньгах? Я уполномочен предложить повышение.
— Нет, это не имеет отношения к деньгам.
— Перестань, Джо. Ты же понимаешь, это очень важно, ты нам необходима.
— Я не хочу этим заниматься. Я говорила тебе.
— Послушай, понимаю, это плохая шутка, но кто-то должен это делать. Это вопрос национальной безопасности.
Я решила, что лучшим ответом будет молчание. Он еще некоторое время побушевал, не замечая, что спорит сам с собой, пытаясь убедить меня передумать. Но в конце концов сдался, не преминув, правда, напомнить, чтобы я не забыла позвонить, если вдруг изменю решение.
Я слишком устала, чтобы подниматься с дивана, но была слишком издергана, чтобы повторять попытки уснуть. Чуть позже звякнул ключ, поворачиваясь в замке, чья-то рука включила свет.
С новой пачкой почты в руках на пороге появилась Колин, заметила меня и от неожиданности вскрикнула:
