— А что Садиг Баба?
Дед помрачнел. Я, признаться, тоже никогда не слышал, чтобы Шариф Мухаммад посмел разговаривать с хозяином в таком тоне. Дерзко. Требовательно. Властно.
— Ты, кажется, имеешь собственное мнение, Шариф Мухаммад?
Шариф Мухаммад сделал шаг вперед, судорожно тиская в руках тюбетейку.
— Да, Мубарак-саит. Мне есть что сказать. — Он запнулся, словно подбирая слова из тех, что так долго копил.
— Ну так говори, Шариф Мухаммад, говори. — Однако тон был гораздо менее дружелюбным, чем сами слова.
— Пришло время, Саит. Время расплаты за то грязное дело, по которому вы меня посылали больше девяти лет назад. Я должен был сказать это еще тогда, но не посмел. Вы были хорошим хозяином. Честным и справедливым. Я не забыл ваших милостей. И с благодарностью храню их в глубине сердца. Вы позаботились о моей сестре, нашли ей работу, когда Дина Биби уехала в Амреику. Но когда вы забрали Садига Баба от матери, это было неправильно.
— Шариф Мухаммад, это тебя не касается, — отрезал Дада.
Я подумал, что этим разговор и закончится. Но Шариф Мухаммад не двинулся с места. Он молчал, вынуждая Дада продолжать.
— Я был в своем праве. Ребенок принадлежал этой семье. Ты же верующий человек и знаешь, что я говорю правду. Спроси любого муллу[57]. Даже твои сунниты скажут то же самое, я уверен.
— Мне все равно, что скажет любой мулла, — возразил Шариф Мухаммад. — У меня свои мозги. И я знаю, как можно под покровом благочестия и набожности скрыть то, к чему взывает справедливость. Вы отобрали мальчика у матери. Это было неправильно. Вы причинили горе матери — доброй женщине, которая ничем не заслужила такой жизни. И теперь пришло возмездие, это кисмат[58]. Из-за вашего внука другой мальчик потерял свою мать.
— Ты ничего не понимаешь в таких делах, Шариф Мухаммад. Закон на моей стороне. Людской закон и Божий.
— Людской закон? Что это такое? Простая забава богатых людей. Божий закон? Когда закон против справедливости, Саит, это закон не того Бога, которому я молюсь. Подлинная проверка нашей веры и мудрости — это возможность озарить светом человечности и сострадания те несчастья, которые мы причинили другим. Нет таких законов, которые смогут изменить мое отношение к этому делу. Что вы сделали с мальчиком? Что вы натворили, оторвав его от матери? Если рай под ногами наших матерей — как сказал Пророк, мир Ему, — тогда вы вытащили его из рая и отправили по пути в ад. Отпустите его к ней, Саит. Он отбился от рук. Даже Асма-биби, ваша собственная дочь, не позволяет своему сыну встречаться с ним. Сегодняшняя трагедия — только начало, уверяю вас. Мальчику нужна мать.
