На самом деле я как-то понял, что Голливуд делится на две категории – представителей бизнеса и искусства. Я думал, что с такой прической я попадаю в категорию артистов, в которой мне комфортнее. Но походив так несколько месяцев, я действительно стал задумываться, не стоит ли бросить это дело. Казалось, слишком многие об этом говорят. Однако тут я осознал: да, прическа вызывает любопытство в отношении моей персоны, но действительно интересно то, что реакция людей на мою шевелюру больше говорит не обо мне или моих волосах, а о том, что они сами собой представляют. И я стал видеть в своей прическе своеобразный тест для всех и вся. Мне казалось, что так я получаю истинное видение того, как ко мне относятся, быстрее, чем если бы я ждал, пока это отношение как-то проявится. В итоге я так и оставил все, как есть.
В каком-то смысле, прическа служит и еще одной цели. Она помогает людям понять, что «этот парень не совсем такой, каким кажется». Он немного непредсказуем. Я не готовая упаковка, обернутая полиэтиленом. Я немного другой. Вот почему моя прическа имеет значение. Голливуд и шоу-бизнес – это очень тесный мир, и как в любой индустрии, в нем есть довольно четко сформулированная система правил, ритуалов и традиций. Чтобы все получалось, этим правилам нужно следовать. Поймите, я всего лишь делаю на голове ежик с помощью геля для укладки, такой незначительный фокус, а некоторые совершенно сходят от этого с ума. И это не просто несколько человек, а примерно каждый четвертый. Моя прическа не оказывает ни малейшего влияния ни на сценарий, ни на режиссера, ни на участников съемок, она никак не меняет коммерческие перспективы фильма или сборы первого уикенда. Но многим, и в том числе некоторым весьма важным людям, она доставляет неудобство.
А теперь представьте себе реакцию и силу сопротивления, когда делаешь что-то иначе в вопросах, которые действительно имеют значение. Однако я не хочу делать то же самое, что и все, и даже не хочу повторять то, что сам делал пять или десять лет назад. Мне хочется разнообразия. Я хочу рассказывать новые истории или классику на новый лад, потому что именно это делает интересной мою жизнь и делает интересными походы в кино и просмотры телевизора. Мне нужна возможность быть другим. Где мне взять уверенность для этого? В значительной степени ее мне дает любопытство.
В молодости я годы положил на то, чтобы постичь бизнес, в котором я сейчас работаю. Теперь же я стараюсь не выпадать из контекста и понимать, как работает весь остальной мир. Сеансы любопытства обеспечивали мне запасы опыта и откровений, которые распространяются далеко за пределы пережитого непосредственно мной. Но эти разговоры также давали мне и массу собственного опыта, обнажая мое незнание, наивность. Я в буквальном смысле практикую некоторую степень невежества. Я готов признать, что чего-то не знаю, потому что так я могу стать умнее. Кажется, что задавать вопросы – значит, обнаруживать свое невежество, но на самом деле все ровно наоборот. Тех, кто задает вопросы, редко считают глупыми. Эпиграф, открывающий данную главу, взят из книги ирландского поэта Джеймса Стивенса. У этой цитаты есть продолжение, более полно отражающее основную мысль: «Любопытство победит страх скорее, чем храбрость; в действительности, оно заводило многих людей в такие опасности, от которых отшатнулась бы простая физическая смелость, ибо голод, любовь и любопытство – величайшие движущие силы».
