«На том же сухпае сидят», сталбыть… Что бы это значило, а?.. Захватившая его команда голубеньких (рыжеусый унтер, похоже, остался у них за старшего — офицер-немец после того первого допроса как сгинул) явно имеет жесткую инструкцию: прикинуться ветошью и, вплоть до особого распоряжения, носу из дому не высовывать. Ну а на то, что всё это затянется не на один день, никто тогда, в смысле припасов, не заложился — вот и кукуют теперь ребята в питерском городском доме будто на блокированной горцами заставе… Откуда вывод: расследование, что ведет «майор Иванов» со своей командой, столь же неофициально (чтоб не сказать — незаконно), как и его собственная миссия, и шифруются те прежде всего от своих — не говоря уж о полиции. Каковое обстоятельство, кстати, делает его личные перспективы «выйти отсюда своими ногами» вовсе уж туманными…
Случай проверить эти свои умозаключения представился Расторопшину тем же вечером, причем завязкой ко всему дальнейшему послужила как раз специфика тамошнего рациона. Известное дело: человек-то — он всё вытерпит, а вот животинка…
— Ваше благородие, разрешите обратиться! — принесший «ужин» рыжеусый явно ощущал себя не в своей тарелке. — Вы в собаках чего-нибудь понимаете? Чем их кормить, в смысле?
— От собаки зависит, — пожал плечами ротмистр, откладывая на угол своего топчана сочинение французского бытописателя (второе уже по счету, кстати). — Вообще-то собака ест всё, что и человек, но охотничья и сторожевая, к примеру, — это, брат, две большие разницы. Но ты как-то очень уж издаля заходишь, конспиратор!
— А это правда, что им копченое нельзя? Что от этого у них нюх пропадает?
— Ну, на некоторое время — да. Потом восстанавливается.
— Вот ведь холера… Правильно, стало быть, парень говорит: нельзя ей солонины…
— А у вас ничего кроме, — понимающе кивнул Расторопшин. — А на одних сухарях не протянешь, да и те уже на исходе?
— Ну, вроде того…
О! Стало быть, кроме меня тут содержат еще и псину, и о ней, похоже, заботятся поболее, чем обо мне…
— Вообще-то если собаке не прямо завтра-послезавтра работать по следу — переживет и копчености. Уж всяко лучше, чем морить ее голодом.
— Тут ведь вот какое дело… Парень говорит, будто собака его помнит сейчас запах следов одного… ну, неважно чей… и будет держать его в памяти еще пару-тройку дней — всего с неделю, стало быть. А вот ежели ей, даже на время, перебить нюх едой с отдушкой — черта с два она потом тот запах отличит от других.
