Даже попытка понять чего хочет Догсан, вероятно, доставила бы ей неимоверные страдания. Как можно самовольно отрекаться от всего этого теплого и красочного? Какой дурак захочет променять солнце и людей вокруг на некий странный призрачный код бытия?
Сейчас эти радужные мечты нагло и бесцеремонно прервал, нагруженный идеями Догсана, Никон Тенко. Ввалился в кабинет без стука. Протопал к огромному серому креслу и тяжко рухнул в него, словно большой прохудившийся мешок. Нет, не с апельсинами, к великому сожалению, с проросшей и подгнившей в сыром климате картошкой. Паула подождав, пока последние краски и детский смех будут вытеснены из ее воображения неблагополучной и мрачной реальностью, спросила:
– Что случилось? Ты на себя не похож.
– Новая начальница достала.
Никон сразу завел разговор о том, ради чего пришел.
– Так быстро? – удивилась Паула. – Мы с ней общались. Мне она показалась очень приятной и галантной особой.
– Так оно и есть, пока дело не касается ее страсти к порядку и страхом перед тем, чего она не понимает и не может контролировать.
– Ого. Вот это да. Секундочку. Попробую понять, что ты имел в виду.
Никон, открыл было рот ради объяснений, но Паула остановила его жестом. Скорчила гримасу задумчивости. Хитро улыбнулась. Резюмировала:
– Ты хочешь сказать, что у вас вышел конфликт? Ей не нравится, как ты работаешь?
– Верно. Поняла! – сделал Никон жест восхищения. – Идеальный сотрудник для нее – автомат, работающий по инструкциям. Сама она таковым и является.
– Кто бы мог подумать, что так получится, – задумчиво покачала головой Паула. – Мне даже показалось, что в вас есть что-то общее. Я думала, вы подружитесь.
– Уж это вряд ли.
– Удивительно! Как быстро!
– Да не так уж и быстро. Этот конфликт начался довольно давно.
– Интересно! Продолжай.
Паула повернулась в кресле на другой бок и приготовилась внимательно слушать. Хоть солнечные образы и вынесло сквозняком, когда открылась дверь, она обрадовалвсь приходу Никона. Живые люди всегда привлекали ее больше, чем образы из памяти.
– Мы работали с ней некоторое время в начале войны. В организации, помогавшей переселенцам. Она тоже была супервайзером. И еще тогда вынесла мне мозг. Таких людей нельзя делать начальниками.
– Как это произошло?
– Она думает, что работа психолога заключается в улыбках, держании за ручку и внушении, что все можно пережить.
– А разве не так? – иронично удивилась Паула.
– После создания Мнемонета это, может быть, и так. Всю аналитическую работу выполняет машина, – согласился Никон.
