– Не сведут! – вздохнула Евфимия. – Они бы рады и даже уже намекали на это, да разве Фотинию кто сможет от нас сманить? Она сказала, что пойдет со мной в приданое, когда я выйду замуж, чтобы еще и моих детей мучить.
– Товий, иди вперед и скажи госпоже Софии, что мы уже все закончили в саду, пусть готовит угощение! – скомандовала Мариам. – У нас тут девичьи разговоры пошли, нечего тебе их слушать.
* * *
– А когда эти готфы вернутся на постой? – спросила Софию Фотиния.
– Я думаю, на днях. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что надо успеть до их прихода снова заколотить окно в садовом домике.
– Ох, Фотиния, ну что за глупости? Они оба уже видели, что в домике есть второе окно, как мы им объясним, если оно вдруг окажется заколоченным?
– Смотри, твоя дочь – тебе и решать.
– Можно подумать, что нет у них забот кроме моей дочери! Они же ее и не видели.
– Это ты так думаешь! А в церкви? Они и до осады ходили туда каждое воскресенье, и на последней службе тоже были.
– Откуда они могут знать, кто из девушек в хоре моя дочь?
– Так ведь, к несчастью, Евфимия ухаживала за старшим готфом, когда он лежал без памяти!
– И очень правильно делала! – уже начиная сердиться, сказала София.
– А я сделала еще лучше, когда прогнала ее, как только готф стал приходить в сознание.
– Да, тут ты поступила совершенно правильно, – сразу же остывая, сказала София. – Будем надеяться, что разглядеть Евфимию раненый не успел, так что больше и говорить не о чем.
Но слова няньки все-таки встревожили Софию, и она, выбрав момент, прямо спросила дочь:
– Евфимия, ты когда-нибудь разговаривала с нашими готфами-постояльцами?
– Да, мама. Гайна пришел проведать друга и спросил меня: «Ну как он?» – а я ответила: «Все так же». После этого он говорил о ранах Алариха с Фотинией, так что спроси лучше у нее.
– Ну, о чем Фотиния беседовала с готфами, это мне как-то не очень интересно. А откуда ты знаешь, как их зовут?
– Ох, мама, да все вы сто раз говорили о них и имена называли!
– А с Аларихом ты тоже разговаривала?
– Да, мама. Один раз.
– И о чем же вы говорили?
– О птицах.
– О чем, о чем?
– Он очнулся, услышал птиц в саду и сказал: «Соловей». Но это был не соловей, и я его поправила и сказала: «Это зяблик».
– И все?
– Да, мама. А что я еще должна была ему сказать?
– Ничего. Больше только с ним не разговаривай. Ни в церкви, ни в нашем саду, если случайно встретишь.
– Откуда он появится в нашем саду? Готфы же все ушли в крепость.
– Аларих и Гайна вернутся к нам на постой. Ты запомнила, что я тебе сказала? Ни слова ни с тем, ни с другим! Просто закрывай лицо покрывалом, отворачивайся и уходи.
