Ритм жизни Н.С. задавался литературным календарем: датами рождений и смерти
русских писателей. В соответствии с этим она и делала свои передачи. Ее деятельность на русском радио в Америке была подвигом. И дело не только в количестве передач, которых было чуть ли не 600, а в той самоотверженной и всецелой отдаче делу служения на алтаре великой русской литературы. Н.С. тщательно готовила свои выступления и всегда
очень волновалась. Она говорила из дома в телефонную трубку и никогда не знала, сможет ли довести передачу до конца из-за скверного самочувствия, а нередко продолжала говорить прямо во время сердечного приступа. Н.С. рассматривала свои радиопередачи как высокое жертвенное служение, как то главное, ради чего жить стоит. «Живу от передачи к передаче», – говорила она. Несколько раз она и меня приглашала в свой эфир в качестве гостя, но при этом не давала вымолвить и слова, беспрерывно перебивала и все время говорила сама. Выступал у нее и Слава. Уж не знаю, так же ли она обходилась с «генералами»(известными писателями, пушкинистами, директорами музеев и т.д.), которые нередко составляли своего рода «декорум»ее передач.
Хотя, по большому счету, я глубоко убежден, что вся уникальность ее передач заключалась именно в
ней самой – даже не в теме передачи и не в ее гостях. У Н.С. был дар: настоящий, особый, единственный, только ей присущий. Я бы определил его как способность жить так, как будто ничего не случилось. Она вела свои передачи так, как если бы навсегда застряла где-то, в каком-то одном времени. К примеру, о дуэли или смерти Пушкина она говорила так, как будто была их очевидцем. Все дело было в точности и подлинности интонации, то есть в том, что разучить или придумать нельзя. Она начинала примерно так: «29
января 1837 года, в 2 ч. 45 мин. пополудни, перестало биться сердцеАлександра Сергеевича Пушкина», – далее следовала долгая пауза и глубокий вздох с еле слышным грудным звуком, что-то среднее между «н» и «м». И этот звук, это придыхание каким-то
непостижимым образом все меняли! О, на сей раз это не была поза или
отработанный прием. Это, воистину, «чудотворила» сама Надежда Семеновна Брагинская! И каждый, кто слышал ее в этот момент, неизбежно попадал под ее чары и уже не мог больше оставаться равнодушным слушателем. Происходило именно самое настоящее чудо, и чудотворцем была Н.С. Я не думаю, что в моих словах есть преувеличение. Ей потом
часто звонили ее слушатели и в один голос повторяли нечто вроде того, что они ничего подобного никогда в своей жизни не
слышали и что они еще живы только потому, что есть она, ее передачи и т.д. Ей был важен такой
