Святослав — первый русский император | страница 51
Иоанн убедился в том, что русы готовы сражаться насмерть, уже на следующий день. Рано утром войско Свендослава вновь выстроилось на равнине. Одетые в кольчуги, защищенные длинными щитами, дружинники стояли неподвижной стеной. Император решил не использовать катафрактов – в прошлый раз они не смогли пробить живую стену русов. В сражение были брошены пехотинцы.
Крепостные стены средневекового Доростола
Опять с переменным успехом весь день длилась битва. Исход ее оставался неопределенным до того момента, пока один из ромеев не сумел сразить доблестного воителя Сфангела, мужа огромного роста и нечеловеческой силы. Видимо, желая загладить свою вину за поражение в Преславе, он рвался во все самые опасные очаги сражения, воодушевляя своим примером прочих дружинников. Когда смерть вырвала из их рядов Сфангела, они начали шаг за шагом отступать к воротам города.
Цимисхий понял, что стремительный натиск не поможет, нужно последовательно обескровливать воинство, засевшее в Доростоле. И распорядился выдвинуть вперед метательные машины и баллисты. От огромных каменных ядер, во множестве выбрасываемых этими сооружениями, среди осажденных было немало жертв. Тогда Святослав послал отборных воинов, чтобы они уничтожили досаждавшие городу машины. В завязавшейся схватке погиб родственник императора магистр Иоанн Куркуас. Его богатое облачение и вооружение навели русов на мысль, что им удалось убить самого Цимисхия. Насадив голову незадачливого магистра на копье, варвары выставили ее на городской стене, крича и потешаясь над ромеями. Однако, радость их была недолгой – император выехал впереди своего войска, которое в очередной раз попыталось штурмовать стены Доростола.
Ночью русы, пользуясь полнолунием, вышли на равнину и собрали трупы павших во время битвы за осадные орудия. Сложив их на огромные костры, они подожгли их, принеся при этом в жертву несколько пленников. Громко стеная, воины оплакивали павших. Ромеи, наблюдавшие отсветы огня на строениях города и слышавшие вопли варваров, осуждали безрассудство Куркуаса, который, будучи пьян, бросился в самую гущу врагов и был мгновенно изрублен ими, а оставшиеся без руководства его люди бежали, позволив русам разрушить машины. Тем не менее никто не отказался от эвбейского вина, выставленного императором в память своего родича.
Тризна русских дружинников после битвы под Доростолом в 971 году.
Картина Г. Семирадского.
Вспоминая эту ночь, наполненную воплями русов и пьяными выкриками разгулявшихся ромеев, Цимисхий с новой силой пережил то паническое чувство, которое охватило его при виде восходящего ночного светила. Почти с самого начала похода небо было постоянно затянуто тучами, и только в ночь поминок по Куркуасу светящийся диск возник над темным краем земли и неприметно стал подниматься к центру небосклона, пока не завис над шатром Цимисхия.
