Черт, неужели Фий закатил мне истерику? Слышать претензии с капризными нотами от пятидесяти двух летнего парня, это…
— А я что могла поделать? — обалдело выговорила я чуть заплетающимся языком. — Отказаться что ли?
Он уже открыл рот, что бы выдать торжествующее "да!", когда все-таки понял, что собирается сказать глупость и с недовольным видом умолк.
— Охренеть, — охарактеризовала ситуацию я, ни к кому конкретно не обращаясь. Вот тебе, бабушка, и юрьев день! Даже не верится, что Фий… Слабак? Нет, не то слово. Или все-таки то?
Возникла мысль, что это предстоящее расставание со мной так на него подействовало, но я отбросила ее, пытаясь понять, что же я упустила. Почему не заметила раньше и как вообще докатилась до жизни такой. Ведь тогда я замечала гораздо больше! Успевала анализировать, продумывать… Или нет?
И еще одно стало совершенно ясно. Без сосредоточенности менталиста жить я не смогу. И не хочу. Поэтому, завтра же на стол ректору ляжет мое заявление об…
— Ция! — пронзительно крикнул Фий, всплеснув руками. — Ты вообще меня слушаешь?!
Я медленно подняла голову. Он меня отвлекает. И мешает.
— Слушаю, — кивнула я, сощурившись. — И что мне это дает?
Он хватанул воздух ртом от возмущения.
— Да как!..
От его криков немилосердно разболелась голова. Причем приступ был так силен, что у меня потемнело в глазах.
— Слушай, ты… — пошатнувшись, прошипела я, потому что говорить нормально была просто физически не способна, — Катись отсюда…
Знаю, я сделала неправильный ход, но в тот момент это меня не волновало. Хотелось придушить всех находившихся в зоне видимости двуногих существ, да и ярость, затолканная в самый дальний уголок души вчера на арене, внезапно решила напомнить о себе. В общем, мир подернулся кровавой пеленой.
Моя злость была таковой, что, когда Фий схватил меня за руку и собирался продолжить выяснение отношений, я пришла в бешенство. Абсолютно дикое и неконтролируемое разумом. Впервые со мной творилось подобное, и это пугало.
Зарычав, как цепной пес, я с силой развела руки, будто прутья раздвигала.
Фия, как и посторонних, которые на свою беду оказались в коридоре, прижало к стенам. Пришпилило будто бабочек на булавке.
Холод толпой мурашек пробежался от запястья к плечу. Я глянула на Фия исподлобья и, все еще тяжело дыша, отпустила руки. А потом, не оглядываясь на медленно приходящих в себя Учеников, побежала в сторону своей комнаты.
Этот взрыв напугал даже саму меня, но долго размышлять на эту тему я не могла — слишком уж болела голова. Да и после того, как закончилось действие выплеснувшегося в кровь адреналина, подступила серость. Серость во всем. В движениях, в окружающих, в эмоциях, в красках… Все-таки, не стоило в моем состояние сплетать подобное.
