Впервые в жизни получив отпуск, они с приятелем отправились на велосипедах в Гольштейн. Возле небольшого озерца они наконец-то разбили палатку, на клочке зеленого луга среди прибрежного кустарника. Кроме них, здесь обосновался еще какой-то старик и семья с тремя детьми. Через два дня семейство отбыло на своем "фольксвагене".
Сперва они рыскали по окрестностям и, должно быть, изрядно галдели. Им было скучно. На старика они поначалу совсем не обращали внимания, быть может, оттого, что он мало двигался и редко разговаривал. Обычно он просто сидел, глядя на воду.
Но в один прекрасный день Хайнц вдруг как бы взглянул на него другими глазами и тотчас спросил себя, что интересного можно увидеть в воде. И тоже посмотрел на воду. И увидел воду.
Почувствовал ее запах. Узнал, как она выглядит в жаркий полдень и как — вечером. Чем она пахнет по утрам, в полдень или ближе к сумеркам. Увидел лес, небо, камыши. Увидел небо на закате и перед восходом.
Они остались там до конца отпуска. Больше ничего не произошло. Они все реже разговаривали друг с другом, и впервые в жизни он совсем не испытывал страха. Только благоговение перед самим собой, перед другом, перед стариком, перед человечеством вообще.
В нем никогда не было ненависти к противникам. Кроме разве что одного. Он забыл его имя. Адольф Как-его-там. Из Пиннеберга. Маляр. Пьяница и в то же время чудо спортивной формы. Удар, как у чемпиона мира. Они снова и снова встречались на ринге. У парня была гнусная манера, боксируя, попросту избивать противника, он действовал точно вышибала в пивной, но и у Хайнца левая работала быстро и мощно, как кувалда. До чего он ненавидел эту дремучую физиономию, вообще этого парня с засаленными светлыми патлами. Вот чем хорош бокс — можно выплеснуть свою злость в открытом бою. Видеть перед собой противника. Не все ведь в мире делается исподтишка.
Хотя Марион работала, в доме по-прежнему царил полный порядок. Она уходила вместе с детьми, но, когда он поднимался с постели, завтрак стоял на столе. Обед Марион готовила с вечера, им оставалось только разогреть. Она много рассказывала о работницах на складе в "Карштадте", о мастере, о шоферах. В ее обязанности входило распаковывать товар. Он не прерывал ее, но и не вникал в то, что она говорила. Ну что интересного можно рассказать о такой работе?
От Вальтера до сих пор не было вестей. Он долго боролся с собой, потом позвонил.
— Слушай, как хорошо, что ты мне напомнил. Все на мази. Не волнуйся. Можешь на меня рассчитывать.
