Понятно Иве: хочет дед Макарий на людей, что собрались идти за Болотниковым, поглядеть со всех сторон. Проникнуть в их речи и помыслы.
Стал день к вечеру клониться. Дед Макарий бороду пригладил:
— Теперь самая пора в гости к воеводе.
— Деда, одумайся! — взмолился Ива. — А ну как опять на одноглазого наткнёмся?
— Мы с тобой воеводой званы, — степенно ответил дед Макарий.
— Хорош твой воевода! Давно ли из одного котелка уху хлебали. А ноне не признал даже.
— Поспешно судишь Ивана Исаевича. У него забот хватит на десятерых. Эва, собралось какое войско! Мудрено ли, что запамятовал нас двоих. Так ведь вспомнил? Узнал?
— Верно, — без особой охоты согласился Ива. — Может, всё же не пойдём, а?
— Нет уж. Назвался грибом — полезай в кузов. Званы в гости. Приглашение приняли. Стало быть, надо идти.
— Чует моё сердце: не кончится это добром, — вздохнул Ива.
Но разве деда Макария переупрямишь?
Воеводу нашли легко. За длинными, наспех собранными столами сидел он с людьми, видать, начальными и ближними.
Добрались не тотчас. Вокруг столов народу тьма-тьмущая! Кто стоит, кто сидит, кто и вовсе прилёг на траву.
Идёт походный ужин в поле. Кормятся все из общих котлов. Едва протолкались к воеводиному столу. На нём еда обильная, но простая, без затей.
Во главе — сам воевода. Подле него богато разодетые люди.
Принялся Ива опять за своё:
— Слышь, деда, пойдём отсюда.
Дед посмеивается:
— Трусоват стал. Прежде за тобой не водилось такого.
А сквозь смешок, чует Ива, дед Макарий тоже тревожится. Только крепится, не показывает виду.
А тут, поди ж ты, лёгок на помине — одноглазый! В конце стола сидит. Перед ним кружка с вином да кусок мяса — троим не справиться.
Хотел Ива спрятаться за чью-нибудь спину и деда Макария упредить о нежеланном знакомом, но тот — даром, что об одном глазе, — уже заметил их и как крикнет во весь голос, однако не зло, весело:
— Гляди, воевода, пожаловали к тебе дорогие гости!
Все, что за столом сидели, обернулись в сторону Ивы и деда Макария. И воевода вместе с другими.
Не в пример утренней встрече, сразу узнал:
— Здорово ли живёшь, Макарий?
— Грех жаловаться, — поклонился дед.
Теперь проталкиваться среди людей не пришлось. Сами расступились.
Подошли к воеводе. Тот первым делом — деду Макарию чашку вина:
— Пей!
Дед Макарий отказался:
— Спасибо за ласку и угощение. Отроду не пивал.
— Экий ты! Табака не куришь, вина не пьёшь. Ну да потчевать можно, неволить — грех.
Сам отхлебнул из чаши.
— А за мной пойдёшь ли?
