Многие крепко помнили, кем был воевода прежде. Совсем недавно за его спиной один из дворян, начальных людей, — думал, не слышит, — сказал:
— Чёрного кобеля не отмоешь добела.
— Верно. Холопом был, холопом остался, — откликнулся тотчас другой.
Смолчал воевода. Виду не подал, что слышит. И то сказать: не только простые дворяне, иные князья его сторону держат. Среди них — хозяин бывший Андрей Телятевский.
Но правда была в словах того дворянина-начальника. Ближе ему были крестьяне и холопы, чем люди родовитые и знатные.
Холопью-то, несладкую долю сам изведал.
Тряхнул головой воевода, отгоняя невесёлые думы. Насторожился. Поначалу не понял отчего.
Лес кругом, затихший под полуденным жарким солнцем.
Цветами, травой, землёй пахнет. Хорошо! Век бы не уходил отсюда.
Неподалёку хрустнула ветка.
«Вот оно что, — сообразил воевода, — хоронится кто-то».
Смел был, поэтому шагнул прямо в кустарник. Глядь — из-за него Василия Гольцева племянник, Матвей.
— Чего потерял тут?! — недобро спросил воевода.
— Ничего, воевода. Тебя охраняю. Этак в одиночку по лесу хаживать — далеко ли до греха. Кто знает, может, и вправду есть в твоём войске люди Шуйского? Вот мы с двоюродным братом Петрушкой, Гольцева Василия сыном, и взялись тебя беречь.
— За службу спасибо. Только в няньках надобности не имею.
Повернул круто и пошёл к лагерю быстрым шагом.
Подумал про себя: «Должно быть, усерден, да не умён».
И подозрение, что зародилось там, в деревне, где зарубил Матвей Семёна Лапина, рассеялось.
Не ведал воевода, что неотступно за ним, только подалее, шли верные телохранители, которых вовремя для себя заприметили Матвей с Петрушкой. Кабы не телохранители, кто знает, чем бы кончилась лесная встреча.
А так остались Матвей с Петрушкой подле воеводы. И были, стало быть, рядом с ним глаза и уши боярского царя Василия Шуйского.
А дела в монастыре между тем пошли иным чередом, нежели прежде.
Прозорливее келаря Саввы был престарелый настоятель. Понимал, какую опасность принесут войска Болотникова, коли подойдут к стенам монастыря. Не только одних болотниковских ратников боялся. Крестьян, что терпели великие притеснения от монастыря, страшился не менее.
Оттого по приказу настоятеля забегали по стенам и башням монахи и другие люди, способные к военному ремеслу. Проверяли: ладно ли всё, а где надобно, производили починку.
Все, кто к оружейным погребам был приставлен, получили приказ: оружие и другое боевое снаряжение проверить и привести в порядок.
