Тень без имени | страница 60

Смесь энтузиазма и тревоги наполнила мое тело и сопровождала меня накануне вечером на пути к дому Дрейера. Наконец-то тень моего брата должна исчезнуть из моей жизни, сопровождаемая моим чувством вины и моими кошмарами. Хотя такие реалии, как снег, небосвод и изгородь любого сада, могли снова вернуть меня к воспоминанию о нем и том украинском рассвете, когда я убил его. «Мой ад, — думал я, поднимаясь по лестнице и стараясь отогнать от себя тот острый запах пороха, — скоро закончится с исполнением моей миссии в этой жизни. После всего происшедшего я тоже заслуживаю немного отдыха в награду за столькие годы, отданные борьбе за уничтожение человеческого в Дрейере». Вскоре, тем не менее, я смог убедиться, что и в этом счастье мне было отказано. Мои глаза еще не привыкли к полумраку комнаты, когда я услышал, как закрылась с церковным скрипом входная дверь в дом, будто бы кто-то затаился на нижнем этаже в ожидании того, как я спущусь по лестнице, чтобы покинуть дом. Тогда я вошел в комнату и увидел тело Дрейера, свалившееся на шахматную доску, из которого вместе с кровью вытекли вся его правда и тоска — кто-то всадил ему пулю в затылок. Прядь седых волос закрывала глаза Дрейера, а правая рука была вытянута вперед, будто он стремился захватить с собой эхо выстрела, последний земной звук, как дань уважения умершему перед молчанием вечности.

Дэниэл Сэндерсон.

Лондон, 1989.

Полагаю, что существует множество способов завершить эту историю, однако убийство барона Блок-Чижевски не относится к их числу. Оно также не является основой того, о чем я хочу рассказать. Это совсем иное. Он был, несомненно, центральной, хотя не единственной и не первой фигурой, которая подверглась кривому воздействию жестокой линии судьбы. Его история, как у любого выдающегося человека, включает в себя истории жизни других, менее выдающихся людей. Примером тому может служить моя судьба. Этим я отнюдь не претендую на то, чтобы поставить себя в один ряд с бароном. Просто я полагаю, что наша собственная память является единственным доступным средством, к которому мы можем прибегнуть для восстановления прошлого. Поэтому я и принял решение рассказать о событиях, которые произошли в моей жизни, и о том, почему мне принадлежит сомнительная честь считаться одним из наследников старика. Мне очень не хотелось бы показаться неискушенным, рассказывая историю, которую, в этом я уверен, было бы куда предпочтительнее услышать в другом месте и из других уст.