– Тони, слушай… А где бы мне достать колоду карт?
– Ха, понравилось? – Тони потер мочку уха потемневшими от грязи пальцами и решительно протянул карты Карлайлу. – На, бери, не жалко. У меня еще есть.
– Точно?
– Бери, пока дают.
Спустя несколько дней Карлайл после отбоя предложил одноклассникам первую партию в покер. Перед этим он купил в книжной лавке руководство по покеру и перечитал книгу дважды: дворовыми карточными играми учеников Ларнихолла было не завлечь, а вот покер был игрой, за которой их отцы проводили ночи напролет, в клубах сигарного дыма и парах виски.
Азартные игры были строжайше запрещены, предприятие Карлайла грозило ему исключением из школы. Может быть, именно поэтому дело пошло с таким успехом. Пока дежурный, выбранный жребием, следил за коридором, остальные предавались запретной игре. Ставки тут были на порядок выше, чем в партиях с Тони и его друзьями. Карлайлу азарт был неведом, в его голове покер представал раскладками различных комбинаций без примесей острых эмоций – и это позволяло ему оставаться в выигрыше чаще, чем в проигрыше. Он без устали читал и перечитывал книгу, разбираясь в премудростях игры, а вечером пересчитывал свои деньги, убеждаясь, что нужная для покупки ткани сумма перестает быть недосягаемой вершиной.
Спустя месяц Карлайл пересчитал свои сбережения дважды, прежде чем поверил – ему хватает денег на покупку даже шести метров того самого зеленого креп-сатина. В этот же день он собрался выбросить колоду карт и между делом известил об этом Хьюберта. Но тот заартачился:
– Док, ты сбрендил? Только-только наладилась игра, все втянулись, а ты хочешь обломать всех? Нет, брат, не стоит.
– Хью, да ладно. Это ведь опасно. Мистер Стэнтон пронюхает – и адью. Всем.
– С чего бы ему пронюхать?
– Мало ли! – Карлайлу не нравился этот разговор. Он жалел, что поделился планами со своим более азартным другом.
– Давай так, – глаза Хьюберта заблестели. – Не хочешь играть больше – не играй, никто тебя за хвост не тянет. Только колоду не выкидывай, мне лучше отдай.
С тяжелым сердцем Карлайл протянул карты другу. Но воспользоваться ими Хьюберту так и не довелось.
На следующее утро куратор мистер Стэнтон зашел в спальни перед занятиями и во всеуслышание объявил, что ему известно о картах. Он советовал человеку, принесшему в школу игральную колоду, признаться в этом самому, но по его сверлящему Карлайла взгляду все поняли, что мистер Стэнтон знает имя виновника наверняка.
