Даже с Кэтрин, такой понимающей и такой любящей своего зятя, Оливер не мог поговорить по душам. Казалось, что женщины в доме – Джеральдина, Кэтрин и Джемма – просто обезумели с появлением крошечного малыша. Шли месяцы – все по-прежнему крутилось вокруг него. Дедушка Уильям и то появлялся в гостиной или спальне только для того, чтобы понянчить правнука. А Оливеру доставался дружеский кивок.
Возможно, сам Оливер и не отдавал себе в этом отчета, но такое поведение было похоже на отношение к нему в родительском доме. С самого детства этот мальчик был предоставлен многочисленным нянькам, а потом и учителям, призванным сделать из него достойного наследника отцовского состояния и фирмы и не способным заменить родительское внимание и тепло. Миссис Аделаида Хорни была занята просветительской и благотворительной деятельностью, сам мистер Джозеф Хорни почти не появлялся в своем роскошном особняке в центре Эдинбурга. Оливер и его младший брат Бенедикт не видели родителей неделями. Однако брата Бенни это не особо беспокоило, он был всем доволен, особенно количеством игрушек. С возрастом игрушки менялись, на смену игрушечному паровозику приходил вороной пони, а за ним и первый автомобиль. Дети Хорни выросли: Бенни был рад, что теперь может кутить, сорить деньгами направо и налево, Оливер же тяготился скорым вступлением в правление фирмы. В тот день, когда отец наконец озвучил свое желание сделать Оливера своим наследником, Оливер понял, что это его звездный час. Он может согласиться – и всю жизнь прожить как отец, не видя ни жены, ни детей, а только столбцы цифр и подобострастные рожи подчиненных. И он отказался, вывалив отцу первый и единственный раз ворох своих мыслей и обид, накопившихся за время одинокого богатого детства и юности. Уходил он, проклинаемый отцом, внутри злорадствуя, что теперь отцу придется в кои-то веки помучиться с сыном: нет, не с ним, а с младшим Бенни, который имел все возможности за пару лет погубить процветающее дело отца. Сам же Оливер открывал новую страницу своей жизни, покинув Эдинбург и переселившись как можно дальше, хотя и в пределах острова, от родителей и всего, что было связано с ним прежним. Все, что, по большому счету, осталось у него, было его внимательностью и обаянием, которое как в детстве, так и теперь позволяло ему очень быстро входить в доверие, нравиться людям. Он встретил Джемму, и в душе затеплилась надежда, что теперь все может быть лучше, намного лучше.
