Наконец Джемма перевела дыхание и опустилась на камень. Она не приходила сюда с того самого дня, как стала женщиной – прямо на этом мху. Сейчас, на исходе зимы, всюду свистел ветер, продирающий до костей, ненавистный ветер, и только здесь было тихо. Наверное, и правда давным-давно какой-нибудь сказочный великан сдвинул вместе два вогнутых валуна, чтобы положить на них свое спящее чадо, укрыть его от ветра, подумала Джемма. Сидеть на камне было холодно, и она поджала под себя ноги.
Отсюда открывался захватывающий, знакомый, но ничуть не менее волнительный от этого вид. Внизу разлилась каменистая равнина, вдалеке поблескивал окнами и крышами Локерстоун, в стороны тянулась гряда холмов. На отшибе были видны и развалины замка в миле к западу, и тоненькая излучина мелкой речушки. Джемма с детства любила сидеть здесь и чувствовать, что весь мир лежит у ее ног и принадлежит им двоим, ангелу и ей. Теперь она осталась одна…
И вдруг, словно в ответ на ее сетование, ангел подал ей знак, самый ощутимый за все свое существование. Джемма сейчас же поняла, со всей ослепительной ясностью осознала его замысел до конца. И со смехом подтвердила, что лучше он, пожалуй, придумать уже не мог.
Все изменилось. Задумчивость Джеммы сменилась кипучей энергией. Не было в доме дела, за которое она бы ни взялась. Но больше всего удовольствия ей стало доставлять, как ни удивительно, шитье. Она вдруг открыла в себе способности талантливой портнихи.
Началось все с того, что как-то утром после ухода Олли на работу она решила, что шить – занятие матерей, и поскольку она собирается стать матерью, и процесс скоро войдет в свою завершающую стадию, у нее есть последняя возможность познакомиться с ниткой и иголкой. Она разыскала в кладовке чемоданчик Кэтрин, где та на всякий случай хранила обрезки тканей и разные швейные принадлежности, и утащила его в спальню. Недолго думая, вытряхнула содержимое на ковер – и восхищенно замерла. Это было красивее для нее, чем стеклышки в калейдоскопе. И, что еще приятнее, стеклышки были неподвластны человеку, а эти лоскуты Джемма могла сложить в свой собственный узор. Она опустилась на колени посреди разноцветной головоломки.
Пока в голове роились образы, пальцы женщины сами нащупали игольницу в виде красно-желтой груши, быстро выбрали подходящую иглу, вдели нитку. Джемма потянула ее в рот, чтобы откусить, но тут же отдернула руку подальше:
– Джемма, – сказала она сама себе с улыбкой, и сердце почему-то защемило, – для этих целей есть ножницы…
