— Нашла. В 1951 году он защитил диссертацию на тему «Борьба товарища Сталина с титофашистами».
Теперь я был готов к собранию.
Где-то в середине доклада я стал распространяться по поводу того, что некоторые товарищи защитили диссертации очень давно и жизнь внесла коррективы не только в научные, но и в политические выводы, сделанные в них. И потом выложил:
— Один товарищ даже защитил диссертацию на тему «Борьба товарища Сталина с титофашистами».
В 1968 году это звучало дико. Аудитория захохотала. Я начал смягчать:
— Конечно, мы понимаем, какое тогда было время. Но думаю, что было бы правильно, если бы товарищи, написавшие такие диссертации, подкорректировали их в духе времени и повторно защитили.
Сразу же после меня слово взял Шалагин. Из его выступления следовало, что за всю историю высшей школы декана лучше меня не было.
Борис сидел ошарашенный. Потом я рассказал ему, как все получилось. Мы подружились.
94. Личный гость посла
Как-то в августе 1967 года Жоз Гукасов попросил меня подъехать к нему в КМО (Комитет молодежных организаций). Жоза не месте не оказалось, и я отправился обедать в цековскую столовую. Там встретил Бориса Пуго. Мы сели за один столик, поговорили о том о сем.
В КМО меня ожидал сюрприз: уже в тот день вечером я должен был лететь в Марокко представлять советских студентов на съезде марокканских студентов.
Поездка планировалась заранее. Но марокканцы не давали визу, и я про командировку забыл. За день до открытия конгресса визу дали.
— Мне не с чем выступать, — отнекивался я.
— В посольстве помогут.
И я полетел в Марокко.
В аэропорту Рабата меня встретил советник по культуре посольства Николай Клушин, в будущем мой хороший приятель.
— У вас есть приветственная речь? — спросил он с места в карьер.
У меня не было приветственной речи.
— Не страшно. Подготовим. Но готовить нужно прямо сейчас. Конгресс открывается сегодня вечером. Советский делегат должен выступать в первый день конгресса, но вы только что прилетели, и мы попросим перенести ваше выступление на завтра.
Я согласился.
— Где будем готовить выступление? — спросил он. — В посольстве или у меня дома? Дома нам никто не помешает.
Я согласился готовить выступление у него дома.
А дома нас ждала его гостеприимная жена, и мы начали с обеда. Я вытащил бутылку «Столичной».
— Лучше сначала виски, — предложил Клушин.
Мы ели прекрасный борщ и говорили о Москве. Потом открыли мою бутылку. Словом, к шести вечера, когда должен был открыться конгресс, мы были не в очень транспортабельном состоянии. Но Клушин был настроен решительно:
