— Суд неправомерно решил, что для меня не является оскорблением, что в моем присутствии царапают и оскорбляют мою невесту — Натали, мотивируя тем, что оскорбление должно носить личный характер. Тем самым суд косвенно признал, что таковое оскорбление имело место. Мнение же суда, что, оскорбляя Натали, Лариса не оскорбила меня, неверно. Оскорбление близкого человека (невесты), так же, если еще не более, чувствительно и болезненно для меня, как и для любого другого человека в такой ситуации. Более того, не мало реальных историй, когда мучители и изверги добивались своего от жертвы именно издеваясь над ее близкими. Да и вы сами, не сочтете ли личным оскорблением, когда в вашем присутствии оскорбят вашу мать или супруга (-у)? В международном праве даже оскорбление собаки считается оскорблением ее хозяина!
— А то, что Лариса сознательно и цинично удерживала меня больного (с температурой 39>о) на холодной лестничной клетке сложно назвать как-то иначе, чем изощренным издевательством. Суд классифицируя эти ее действия как неумышленные, а мои непроизнесенные слова оскорбления как умышленные — нарушил не только объективность, но и элементарный здравый смысл.
Часть 1 ст.130 УК РФ квалифицирует оскорбление, как «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». Посмотрим конкретно, в чем это выразилось в нашей ситуации.
Лариса привела в мою квартиру приставов, введя их в заблуждение о наличии у меня совместно нажитых вещей (суд обнаружил из 6 позиций, указанных в списке только мой сотовый телефон, который является моей личной вещью). Зато после разбираемых событий, Лариса подала на арест всего имущества, которое переписала в момент данного посещения нашей квартиры, что и являлось одной из целей ее прихода в мою квартиру (правда на этот раз в ходатайстве ей отказали). Оскорбительным для меня в данной ситуации является то, что Лариса заставила искать приставов вещи, которые сама перед этим спрятала, более того она настаивала на включении в список описи вещей, вещи, принадлежащие моей невесте (холодильник, стиральная машина). Лариса, по сути, обвинила меня в воровстве (укрывательстве) части совместно нажитых вещей, что безусловно является унижением моей чести и достоинства (две неожиданные проверки приставами вещей, указанных Ларисой, у меня в квартире не обнаружили, позднее суд признал, что требовать с меня то, чего у меня нет незаконно). По вине Ларисы я оказался фактически в одних плавках, в болезненном состоянии, на холодной лестничной клетке (посягательство на здоровье). Куда уж неприличней — оказаться раздетым перед незнакомыми женщинами, да еще и на холодной лестнице!? Лариса на суде цинично заявила, что она меня видела всякого, поэтому это не оскорбление. Но кроме нее, в этом состоянии меня видели Тимченко и Сорокина. У меня возникло ощущение незащищенности себя и своей семьи, как от произвола судебных приставов, так и от издевательских действий Ларисы, которые покрывались этими приставами.
