Миновав длинный коридор, они вышли на небольшую площадку-зальчик возле широкой лестницы. Там стояли рядами скрепленные жердями стулья-креслица с откидными сиденьями, как в кинозалах, и кучковались курившие и болтавшие работники «Мосфильма». Усевшись, Ира и Стелла закурили.
Выдержав паузу, Стелла огорченно спросила:
— Ничего не получается, да?
— Глупости. Просто ленива наша Свет-Ванна непроходимо и начальства боится до изумления. Так что лишний раз на глаза попадаться не хочет.
— И что делать?
— Сами пойдем.
— Как сами? — ахнула Стелла. — Без Свет-Ванны? А директриса с нами разговаривать будет?
— Лучше бы, конечно, на нее Свету напустить, но у нас есть подпись режиссера. Так что — выше нос.
Комната, где помещались директор и бухгалтер, находилась в другом конце административного здания киностудии «Мосфильм». Строившееся, видимо, постепенно и постоянно достраивавшееся и ремонтируемое, четкостью планировки оно не отличалось. Ирина вела Стеллу длинными извилистыми коридорами, они то поднимались, то спускались по лестницам, кружили, натыкались на забитые проходы и попадали вовсе не туда, куда стремились, пока на пути их не возник Глеб Пекарев. Узнав, в чем дело, он успокоил рычавшую от злости Ирину, рассказав свежий анекдот, утешил дошедшую до крайней степени волнения Стеллу, заявив, что все непременно уладится, и отвел их к вожделенному кабинету. Затем, взглянув на часы, он сообщил, что опаздывает на озвучание, и испарился.
Ирина решительно постучала и взялась за ручку двери, услышав «Да, войдите». Стелла отступила на шаг и отчаянно замотала головой.
— Ладно, — пожала плечами Ирина. — Стой тут и никуда не уходи.
— Господи, какая чушь! — вздохнула Виктория Викторовна Чекалина — свеженазначенная директриса съемочной группы фильма «Безумие и страсть», прочитав бумажки, положенные перед ней Ириной. — Неужели вы всерьез полагаете, что ей позволят сдавать досрочно? Что она вообще с этим справится? И что в подобном эксперименте существует необходимость?
Яркая, полная, невысокая брюнетка лет тридцати пяти могла бы считаться красивой, если бы не некоторая вульгарность, сквозившая в ее облике. Кроме того, как определила Ирина, внимательно разглядывавшая Чекалину, пока та читала, она, несомненно, была самоуверенна, надменна и резка. Впрочем, директору такие качества, пожалуй, повредить не могли.
— Виктория Викторовна, я начну с ответа на последний вопрос, — заявила Ирина, стараясь не проявлять неприязни, которую вызывали в ней полезные для руководителей черты характера. — Загурская беременна. К маю это будет совершенно очевидно. Ни плавать в еще холодном море, ни скакать среди экзотических деревьев она не станет…
