Я осторожно коснулась его горячего лба, смахнула прядь черных волос. Опустившись на колени перед его постелью, я взяла его руку и коснулась её губами.
Шли секунды, потом минуты, а я все сидела на коленях перед его постелью, положив голову на его ладонь.
Что же делать? Я не могу вот так сидеть и ждать когда…
Нет! Я не могу этого допустить! Только не это! Надо собраться! Взять себя в руки и что-то предпринять!
Я ведь слышала об этих отравлениях… Давай же, вспоминай! Ну!
Не знаю, откуда у меня взялись силы. Холодный рассудок постепенно вступал во власть. Лихорадочные мысли роились у меня в голове. Его тяжелое и сбивчивое дыхание подгоняло меня. Наконец, я резко вскочила ни ноги. Теперь знала, что нужно делать. У меня появилась былая решительность и робкая надежда.
- Дождись меня, любимый. – Поцеловав его в губы, я быстрым шагом вышла из угнетающей комнаты.
Не обращая ни на кого внимание, я быстро прошагала к выходу. На крыльце больницы, я столкнулась с Себастьяном и Адрианом.
- Куда ты? – резко спросил меня Эскалант.
Пытаясь привлечь к себе мое внимание, он взял меня за руку:
- Злата...!
- Спасать нашего Виктора. – Высвободилась я, и продолжила путь уверенным и быстрым шагом.
Эскалант последовал за мной:
- Что ты задумала?
- Я же ответила тебе. Прости, но у меня нет времени на разговоры!- на ходу бросила я, и взялась за дверцу такси.
- Злата, остановись! Ты не в том состоянии, чтобы что-то предпринимать! Нам нужно все обдумать и принять решение…
Я резко повернулась к нему и полной решимости голосом, сказала:
- В этом здании, сейчас умирает мой любимый и твой брат. И у меня нет ни времени, ни желания, оставаться здесь и ждать чудо или... В общем, я иду его спасать. И меня никто не остановит.
Он смотрел на меня взглядом со смесью горести и жалости. Но все же руку отпустил.
Я приехала в дом, где мы жили с Гаспаром. Взяв все свои скопления и драгоценности, а также револьвер, я села обратно в такси.
Когда я назвала следующий адрес, водитель недоверчиво взглянул на меня в зеркало заднего вида. Но я протянула ему немалую сумму за услуги, и он кивнул, тронулся с места.
Ветер рвал мою одежду, обжигал лицо, а мокрый снег ослеплял глаза, но я неустанно пробиралась верхом на Рейне сквозь лесную чащу. Не знаю точно, сколько я так блуждала в поисках проблеска света или звуков людской толпы, двигаясь в указанном мне направлении испуганным молодым конюхом тетушки.
Мельком вспомнила его недоуменный взгляд, когда я ворвалась в конюшню и стала требовать мою лошадь. Все спали, до рассвета было около часа.
