Мне часто попадается на глаза слово «утопия». Заглядываю в словарь, желая узнать точное значение этого термина, и читаю: 1) иллюзорное представление об идеальном правительстве или идеальном обществе; 2) план, замысел, идея и т. п., несбыточные в силу своей фантастичности и неосуществимости. Закрываю словарь и думаю: видимо, происходит какая-то мистификация этого термина. Когда все хорошо и правильно, вряд ли следует считать утопией, иначе говоря — несбыточными замыслами, то, что вполне осуществимо. Тем временем на наших глазах осуществляются самые чудовищные махинации, перед лицом которых мы не можем опускать руки, оправдываясь тем, что, мол, всякая альтернатива является утопией.
Сегодня, 15 января, машиностроители провели четырехчасовую забастовку. В демонстрации собралось порядка сотни машиностроителей, остальные — студенты. Беспорядочной толпой прошли мы по улицам Бари, выкрикивая старые, привычные лозунги. По правде говоря, забастовки в том виде, в каком они происходят, мало кого волнуют, да и не пугают больше никого. Демонстранты скандируют: даешь трудовой договор! Или: Альмиранте[12] — палач! Или еще что-нибудь в том же роде…
Единственное, что мне понравилось, — это огромный транспарант с надписью: НА ПЕНСИЮ В 50 ЛЕТ — 35 РАБОЧИХ ЧАСОВ В НЕДЕЛЮ — ПРИБАВКУ В 50 ТЫСЯЧ ЛИР К ЗАРПЛАТЕ.
Сегодня я вновь взялся за дневник. Вы, разумеется, спросите, чем объяснить такое длительное молчание после забастовки 15 января. Больше месяца прошло в кошмаре, в бреду, в агонии. Расскажу по порядку. Утром 25 января, в воскресенье, мы с женой выехали из Барлетты на «форде Капри»: за рулем сидел наш друг. Когда съезжали с автострады на шоссе, ведущее в Андрию, может, из-за того, что шли мы, не снижая скорости, а может, потому, что на рассвете был дождь и поверхность шоссе стала скользкой, машина вылетела с дороги на обочину и несколько раз перевернулась.
Это было ужасно. Ведь мы двигались так уверенно и беззаботно на скорости 130–140 км в час, и я, несмотря на то что было страшновато, ничего не говорил. Видимо, такой страх испытывает каждый, кто не умеет водить машину и ненавидит автомобили. Неожиданно, спустя несколько метров после поворота, машину занесло. Водитель пытался выровнять ее и затормозить, потом этот жуткий полет, я почувствовал сильнейший удар, и наступило ощущение пустоты, я задыхался. Потерять сознание мне не давала мысль о жене, которая сидела впереди рядом с водителем, но теперь ее там уже не было. «Форд» несколько раз перевернулся и вновь встал на колеса. Кое-как выбравшись наружу, я увидел в нескольких метрах от машины свою жену. Вся в земле, она пыталась подняться на ноги, со лба ее на одежду текла кровь. Мою грудь и плечо пронизывала резкая боль, я еле дышал, и кровь хлестала из правой руки. Приятель, стоявший рядом, монотонно твердил: «Что же делать, что же делать…» Мы стали кричать о помощи, и я тоже кричал, сколько хватало дыхания.
