Рабочие говорят на профессиональном жаргоне. Обсуждают плотность древесины, равновесие объемов, давление сводов. Модильяни, как вечный ученик и труженик, остается связанным с этим братством мозолистых рук. Когда интеллектуальный шарм бульваров встает поперек горла, художник сбегает на Монмартр.
Однажды он предлагает Анне пойти вместе с ним.
Отправиться на фуникулере цвета «Шоколада Менье» было бы менее утомительно, особенно учитывая каблуки, но Моди предпочитает пешие прогулки.
Они обостряют зрение. Я просто в ярости от собственного зрения, шепчет он. Хотелось бы приставить себе глаза животного, обладающего сумеречным зрением. Кота? Гепарда? Летучей мыши? Шутит ли Амедео? Безумен ли он? С ним Анна никогда не знает, что к чему, и ей это нравится.
Навстречу идет карлица. Моди ей улыбается.
Анна думает: привлек бы ее этот человек настолько, будь он менее странным, менее молчаливым? Ее муж не умел молчать. Молчание – искусство. Анна вспоминает красноречивых ораторов, которыми восхищался и которых копировал Коля. Глубокие люди говорят мало. Слова легко слетают с языка у пьяниц, у соблазнителей, у льстецов. Болтовня – своего рода тирания по отношению к интеллекту. Книги способны искажать истину. А живопись? Где для живописца грань, за которой начинается лицемерие? Анна воздерживается от вопроса.
Моди вышагивает на приличном расстоянии от нее.
Кто сказал, что настоящий аристократизм предполагает наличие неразрывной цепочки связей?
Анна продолжает рефлексировать. Разговоры. Зачем они нужны, если люди понимают друг друга без слов? Вернувшись в Россию, она станет избегать общества краснобаев с берегов Невы, осядет в Царском Селе, обещает себе Анна. Поэзия тогда наполнится правдой жизни: вот забытый в комнате платок, вот след помады на стакане, вот покачиваются люстры.
Поймать реальность сачком, запереть в сундуке и выпустить на свет, лишь найдя точное слово.
Способна ли она на это? Да!
Анна берет под руку мужчину, с которым ей так хорошо.
Они остановились поесть луковый суп, слишком тяжелое блюдо для теплого сезона. Появление прекрасной пары под закоптелым от табака потолком замечают все. И все перешептываются. Чем эти двое отличаются от других? Сознают ли они свое превосходство, свой грядущий триумф? Их колени соприкасаются под столом, но не руки. Анна хочет доесть суп, Моди ее пригласил. Денег у него нет, она знает; то, как небрежно Амедео бросает монеты на стол, отражает его презрительное к ним отношение.
