– Мам, нам надо докопаться до истины… чтобы понять, Кирсти ли она или Лидия. И потом остановиться, я так считаю. Господи.
– Да, – говорит мама и повторяет: – Да.
Мимо моих ушей пролетают глухие материнские всхлипы. Я смотрю на машины за окном, которые мчатся в Кайл или в Портри. Извилистая горная дорога проходит мимо островов Скалпей и Разей. Сегодня утром здесь был Энгус.
Наш разговор съезжает в банальности и в будничную рутину, но у меня остается к матери один серьезный вопрос.
– Мама, я хочу у тебя кое-что спросить.
Она хлюпает носом.
– Да, дорогая?
– Мне необходимо вспомнить все непонятные моменты, отыскать хоть какие-то зацепки.
– Что-что?
– Ты не замечала ничего необычного в тот вечер или в те выходные, до катастрофы? Какие-нибудь странности или различия в поведении девочек? Может, ты видела, но подумала, что это неважно, и не стала говорить мне?
– Различия?
– Да.
– Сара, зачем тебе вспоминать?
– Ну… может, как-то смогу разобраться, кто есть кто. Хотя бы сейчас. Может, они вели себя несколько по-другому, или было что-нибудь такое, отчего у моей дочери началась путаница в голове?
Пауза. За окном падает мягкий снег – первый за зиму. Но это еще не снегопад – просто короткая репетиция. Снежинки изящно плывут в печальном знобящем воздухе, словно легчайшие конфетти. На противоположной стороне улицы идущая с матерью маленькая девочка останавливается и показывает пальцем на хрупкие блестки. Ее личико светится от радости.
– Мама?
Снова нет ответа. Необычайно долгое молчание, даже для моей матери.
– Мама?
– Ну… – она отвлекается от раздумий, я слышу ее явно лживый голос. – Думаю, не стоит переживать. Тебе не нужно ворошить прошлое.
– Ты ошибаешься.
– Сара, я ни о чем не могу думать.
Я знаю ее слишком хорошо. Родная мать врет мне.
– Ведь было же что-то непонятное! Что именно? Расскажи мне, хватит увиливать. Пожалуйста.
Снегопад за окном почти прекратился, иногда только мелькают одинокие снежинки. Призраки снегопада.
– Не могу вспомнить.
– Постарайся.
– Дорогая, ничегошеньки не получается.
Зачем она меня обманывает?
– Мама, прошу тебя.
Она опять молчит. Я напрягаю слух и различаю, она дышит. Я практически слышу, как она думает. Я представляю, как она сидит в холле их девонского дома, где по стенам висят пыльные выцветшие фотографии в рамочках – отец на разных этапах карьеры получает награды за давно забытые рекламные идеи.
– Ну, дорогая, это пустяки. Мелочи.
– Нет, мама, нет! Скорее всего совсем не пустяки.
