– Не сомневаюсь, мистер Скотт-Эклс… Не сомневаюсь, – дружелюбным тоном произнес Грегсон. – Должен сказать, все, что вы нам рассказали, полностью соответствует фактам, которые нам известны. Например, эта записка, которую принесли во время обеда. Вы случайно не заметили, что с ней стало?
– Заметил. Гарсия скомкал ее и бросил в огонь.
– Что вы скажете на это, мистер Бэйнс?
Сельский сыщик был дородным рыжеволосым мужчиной с красным лицом, грубость черт которого скрадывалась удивительно яркими глазами, почти скрытыми между тяжелыми щеками и нависающим лбом. Лениво улыбнувшись, он медленным движением достал из кармана смятую выцветшую бумажку.
– Там была каминная решетка, мистер Холмс, и он бросил бумажку через нее. Она залетела в самую глубь камина, поэтому и не сгорела. Там я ее и нашел.
Холмс улыбкой дал понять, что одобряет его действия.
– Вы, должно быть, очень внимательно обыскивали дом, раз нашли маленькую смятую бумажку.
– Да, мистер Холмс, я всегда так работаю. Прочитать, мистер Грегсон?
Лондонец кивнул.
– Записка написана на обычной кремовой бумаге без водяных знаков, форматом в четверть листа[28]. Лист надрезан в двух местах ножницами с короткими лезвиями, потом сложен в три раза, наскоро запечатан фиолетовым воском при помощи плоского овального предмета. Адресована записка мистеру Гарсии, Вистерия-лодж. В ней говорится: «Цвета – наши: зеленый и белый. Зеленый – открыто, белый – закрыто. Главная лестница, первый коридор, седьмая дверь справа, зеленое сукно. Удачи. Д.» Почерк женский, написано тонким пером, но адрес писался либо другим пером, либо его написал вообще другой человек. Как видите, здесь линия толще и нажим сильнее.
– Очень интересная записка, – констатировал Холмс, осмотрев листок. – Должен признать, я приятно удивлен вашим вниманием к мелочам. Я могу лишь добавить несколько деталей. Плоский овальный предмет – это, несомненно, запонка… Что еще может быть такой формы? Надрезы сделаны маникюрными ножницами с загнутыми лезвиями. Хоть оба надреза и короткие, на обоих заметна одинаковая кривизна.
Сельский инспектор хмыкнул.
– Я думал, что выжал из этой записки все, что можно было, – сказал он. – Если честно, мне эта записка ничего не говорит, кроме того, что затевалось какое-то дело, в котором, как обычно, не обошлось без женщины.
Во время этого разговора мистер Скотт-Эклс беспокойно ерзал на своем месте.
– Я рад, что вы нашли эту записку, потому что она подтверждает мои слова, – сказал он. – Но я ведь до сих пор не знаю, что случилось с мистером Гарсией и его прислугой.
